Целитель

Успел открыть дверь. Ступил на порог, и в этот самый миг молния ударила меня в затылок. В глазах помутнело, но на ногах устоял.

Способности к паранормальному прилетели из детства…

О, мой бедный затылок!..

_________________________

Очнулся на полу.

Видения прекратились так, будто кто-то заступился за мою бедную голову.

А ведь в ней копались…

Мой мозг зондировали, определяя детские страхи.

Но более – не повторялось.

«Чёрная сотня, чёрная сотня», – стучало в висках.

В городке горняков они загнали меня в угол элементарно. Арест шефа, склонение Верой Авдеевной на свою сторону – это первые пункты плана. Но тогда они ещё не знали, что слова Йен – простые, почти беспомощные слова, которые мне и без того были ведомы – упали на благодатную почву.

Я предпочел тяготы и лишения.

Они точно знали, к кому я обращусь за помощью, и каким путем стану возвращаться.

Парк. Пятеро нелюдей. Появляется Андрей. Его участие не подразумевалось и не бралось в расчет никем. А он оказался из ордена Детей Света.

«Экстрасенс из столицы» говорила, что они хотели только «попугать». Но Андрей – единственный – располагал точной информацией, что они со мной могли сделать.

У них это называется Душевная Радость. После неё в мир выходит вполне благополучный человек, у которого твердые нравственные устои, крепкая семья, счастливые дети. Но то, что творят эти «благополучные», подстегаемые неведомо кем, мы узнаем отрывочно, из сводок криминальных новостей, да и то происшествия – из самых безобидных. От которых, впрочем, тоже у каждого нормального человека волосы встают дыбом.

«Душевная Радость, запомните это чудное словосочетание»…

Откуда это?

Я невольно вздрогнул.

Картинка пошла дальше.

Андрей не думал умирать, хотя всегда был к этому готов, и мысль о смерти, как и о самой жизни, была ему близка и понятна.

Его воспитал Свет, но родили люди.

Он знал, что Смерть – это единственное и главное действо в жизни, которое ещё не испорчено, не запачкано руками человека.

Отшвырнув меня на достаточное расстояние, Андрей шагнул навстречу судьбе.

Врагам бы неведомы чувства. Но, когда на их пути, вместо жалкого забитого существа встал Некто в сияющей одежде, они остановились и вопросительно посмотрели на него.

Он покачал головой. И тогда они напали.

Их Андрей одолел легко, его учили биться и побеждать в гуще врагов. Но вмешался Черный Сотник, который в схватках обычно участия не принимает, и пронзил его – нет, не простым, а Копьем Предназначения.

_________________________

Это было видение. Длилось несколько секунд, но запомнилось отчётливо.

Вопросов становилось чуть меньше. Но загадок бытия прибавлялось. Они не давали покоя.

Вечерами я размышлял, заносил на бумагу мысли, думая освободить голову, но всё равно она оставалась забитой до отказа.

Иногда я не мог заснуть, иногда мне было жаль тратить время на сон, иногда я боялся засыпать. Ибо сон – это маленькая смерть, такое микрозабытье, из которого можно не вернуться.

Я всё чаще думал о смерти. Причем, вполне равнодушно, подразумевая её осознанным реальным венцом жизни, который ожидает всех. А там меня встретят дорогие мне люди: бабушка Мотя, папа, дядя Паша, Ваня Головин, Вася Чубаров, Володя Морарь… Я благодарен им за то, что они были в моей жизни.

Но мысли о смерти рождали стремление жить. Жить, спешить, действовать и… всегда быть готовым умереть. Лучше – достойно, краше – без боли. Но такое невозможно. Потому что боль сопровождает нас всегда и везде. Разница лишь в том, насколько мы ей придаем значение.

«Как только приблизится буря, уверовавшие в благую весть, но не освятившиеся через послушание истине, откажутся от своих взглядов и пополнят ряды её врагов. Соединившись с миром и исполнившись его духом, они смотрят на вещи почти так же, как мир и, когда наступят испытания, они будут готовы избрать лёгкий путь. Одарённые, обаятельные люди, которые когда-то тоже радовались истине, всеми силами будут стараться прельстить других и ввести их в заблуждение. Такие люди станут злейшими врагами своих прежних братьев».

Елена Уайт «Великая борьба»

ВСТУПЛЕНИЕ 8

Боль сопровождает приход человека в этот мир.

И это – боль женщины, матери, – физическая боль на одну, которая в большинстве своем завершается радостью разрешения от бремени, первым криком новой жизни.

Уход человека из этого мира тоже сопровождает боль, боль на одного. А завершается огромной, долго не проходящей болью, которую, увы, в равных долях не поделишь на всех: знавших, любивших, привыкших.

Хочется верить, что для ушедшего последняя земная боль окончилась долгожданной вспышкой Света впереди, удивительной свободой и умиротворением – радостью разрешения от бремени жизни.

Мы – земные создания – не в силах прочувствовать этого, мы слишком окованы цепями земного притяжения: родные, близкие, друзья. Идя по жизни, мы лишь можем печальными вехами отмечать даты, разделяющие нашу жизнь на «до» и «после», что и означает жизнь нынешнюю и жизнь минувшую. И всегда минувшая кажется краше, полней, веселей.