Целитель

С астмой дело имел, было человек пять. К сожалению повторно никого из них не встретил, чтобы узнать результат. Так до сих пор и не знаю, удается ли мне полностью избавить от этой болезни. Поэтому на это раз (само лечение заняло минут двадцать) дал задание Илоне записать адрес и телефон больного и позже проверить.

У малыша оказался порок сердца. Сам я его не заметил, только прочитав диагноз (дефект межжелудочковой перегородки) рассмотрел в деталях проблему. Устранить её оказалось не очень сложно, полчаса и ненужное отверстие затянулось. Сегодня я даже не устал. Довольные собой едем с Илоной в ювелирный, где работает её знакомый. Совместно подбираем комплект — колечко с камушком и сережки. Потом по пути заезжаем в садик, забираем дочку Илоны — трехлетнюю серьезную девочку, копию мамы. Она заинтересованно поглядывает на меня.

— Как тебя зовут, зайка?

— Эля. А тебя?

— Я дядя Саша. Элеонора, что-ли? — спрашиваю у Илоны.

— Эльвира. Папа так назвал. Заедем ко мне? Я переоденусь, потом к бабушке поеду и завезу тебя.

— Хорошо.

Илона жила в двухкомнатной квартире в центре. Пока переодевалась, малышка потащила меня на экскурсию — показывать цветочки, игрушки, украшения. На всякий случай проверил её, оказалась полностью здоровой. Илона вышла, сменив строгий костюм на красивое, короткое платье. Не похоже, что к бабушке, хотя с ребенком на свидание тоже не поедешь.

— Красивая ты. Не было бы у меня девушки, я на тебе женился.

— Чай пить будешь, жених?

— Нет, поехали, меня ждут.

Приехал опять к Насте, последний день, завтра мама возвращается. Сегодня Насте как раз уже «можно». Хватит в пионеров играть! И надоело по утрам трусы менять после ночных сновидений. Устроили романтический ужин при свечах, Настя выпила немного вина, я сока. Включили музыку, потанцевали, у меня от её близости кружится голова и без вина. Потихоньку смещаемся в танце в сторону спальни… Звонок телефона.

— Не будем брать. Номер незнакомый — говорю я.

— А вдруг мама? Или папа.

— Это городской, а не междугород. Давай его вообще выключим к черту!

— Пусть звонит. Пойдем в спальню, там не слышно будет.

Долго ласкаемся, постепенно стаскивая друг с друга одежду. Когда у неё остались только узенькие трусики, выскользнула из моих объятий.

— Я в ванную. Под подушку только ничего не прячь.

А у меня и нечего прятать. Вылетело с головы купить средство защиты. И пусть, обойдемся. Опять звонок. Теперь в калитку. Что за фигня? Ситуация повторяется? Если опять Макс я его придушу. Хрен меня сегодня кто вытащит, пусть полгорода даже перемрет.

Накидываю халат на почти голое тело, выхожу. А вдруг мама вернулась, затормозила меня мысль. А я тут в халатике разгуливаю. Потом вспомнил, Настя с ней днем разговаривала, билет купила на завтра. Открываю, здрастя жопа Новый год! Евлампий собственной персоной.

— Здравствуй Саша. Собирайся, через час самолет.

— Какой самолет? — оторопел я.

— А Илона к тебе не дозвонилась разве? Тебя ждут в Москве. Константин Устинович при смерти.

— Я что волшебник? У него все врачи Союза в распоряжении.

— Нас с тобой не спрашивают. Приказ доставить и всё.

Долбаный генсек! Да чтоб он сдох, прямо сейчас! И позвонили, что уже не надо ехать. К Андропову и то не повезли, а этот хрен старый кому нужен? Мало, что-ли кандидатов на место. Все равно не буду лечить, скажу — не могу ничего сделать. Нечего приучать.

Собираюсь, матерясь на весь дом. Евлампия внутрь не пригласил, ждет в машине. Выходит из ванной Настя.

— Что случилось? Ты куда?

— Да этот мудак Черненко помирать надумал, хотят меня заставить мертвецов оживлять. Долбодятлы конченные!

Вспомнил за подарок, завтра не вернусь быстрее всего. Достаю, беру за руку, надеваю колечко. Как раз. Сережки сама примеряет. А на глазах слезки.

— Красавица! Прости зая, завтра без меня будешь.

— А может я с тобой?

— Не получится. Да и нечего там тебе делать. Потерпи, я вернусь и будем вместе навсегда.

Целую на прощание и в машину.

Подъезжая к аэропорту, вспоминаю, что не взял паспорт. Евлампий на это отмахнулся — фиг с ним. Он тоже выглядит расстроенным. Посадка уже закончилась, нас проводят сразу к самолету, даже не спрашивая документы. Только сели сразу взлет — похоже, нас ждали.

Глава 17

Летим молча. Я понятно чего, Евлампий тоже чем то расстроен. От нас всего час лететь, успел успокоиться. Думаю, лечить всё-таки генсека или нет. Раз лучшие врачи не могут справиться, значит, дело серьёзное. И если у меня что-то получится, могут и не отпустить, буду придворным лекарем. Так что лучше сделаю беспомощное выражение лица, пущу скупую слезу… Не давал я еще никаких клятв ни Гиппократу, ни кому другому.

Во Внуково нас ждут. Забирают прямо с трапа, черная «Волга» без остановки проезжает проходную, мчим в город. Все молчат — встретивший нас мужчина в гражданском, водитель, мы.