Целитель

Разбудил его стук в дверь. Альмод сполз с постели. Нел по-прежнему сопела у стенки — странно, пора бы уже и проснуться. Рана у нее опасная, и крови потеряла прилично, но все же не сравнить с тем, что было после тварей. Впрочем, пусть спит пока. По всему выходило, что придется ему извиняться, а этого Альмод терпеть не мог.

За дверью обнаружилась Рагна. Улыбнулась смущенно — точно в самом деле была рада его видеть, но не знала, как ее встретят. Альмод вздохнул — этой что от него надо? И вообще, она намеревалась убраться утром же, а день клонился к вечеру. Какого рожна?

Он закрыл за собой дверь, прислонился к ней, глядя на девушку сверху вниз.

— Могу я войти? — спросила Рагна.

Он покачал головой, не двигаясь с места. Приглушать разговор не стал — после ночного побоища с этажа убрались все постояльцы. Но краем уха слышал, о чем судачили в городе — дескать, лучше уж на улице спать, чем проснуться под развалинами трактира, принесло этих одаренных. Рауд, опять же… Проклято место, как есть проклято.

Альмод отогнал ненужные мысли, молча встал, ожидая, когда Рагна начнет первой — неловкие паузы его вовсе не смущали, наоборот, было забавно смотреть, как мнется собеседник.

Рагна, впрочем, мяться не стала. Протянула кожаный кисет:

— Твои деньги. Точнее, серебро и золото. Чеканить монеты я, увы, не могу.

Ясное дело. Но и на том спасибо. Разменяет хоть у той же Хильды, кубышка покойного мужа наверняка у нее.

— Благодарю, — поклонился он. — Вы взяли то, что вам причиталось?

— Ну зачем ты так… — проворковала Рагна, коснувшись его руки.

Альмод вздохнул. Грубить не хотелось, но слишком много всего свалилось на него в последние дни, и сил делать вид, будто верит Рагне, не осталось.

— Поиграли, и будет. На Эйнара это, может, и действует, но я — не он. Что ты хотела?

— Я боюсь, — сказала она.

Он усмехнулся.

— Продвинутый боевой курс.

— И много он тебе помог сегодня?

— У меня был базовый, — снова хмыкнул Альмод.

Она не ответила на улыбку.

— Похоже, кто-то всерьез объявил охоту на одаренных, и я не хочу оказаться в лесу одна.

— На одаренного. Одного-единственного одаренного.

— Да кому ты сдался?

— Знал бы, кому именно — решил бы проблему, — пожал плечами Альмод. — Но думаю, тебе ничего не грозит. Уезжай спокойно, куда ты там хотела. Просто держись от меня подальше, и можешь не опасаться за свою жизнь… по крайней мере люди тебе не навредят. За волков и разных гадов не поручусь. Впрочем, они безобидней человека.

— Только стреляли сегодня не в тебя. — Рагна зябко поежилась.

— С чего ты взяла?

— Так говорят.

— Говорят много чего.

— А еще пустые говорят, что все их беды пошли от нас. И… Что если кто-то из них решил отыграться? Такое ведь уже было когда-то.

— Было, — согласился Альмод. — Очень давно. И едва ли повторится. Пустые много чего говорят, но это не значит, что нужно их слушать.

— Тебя пытались отравить. В девушку… как ее имя?

— Нел.

— В Нел сегодня стреляли. А я нашла под тюфяком вот это.

На ее ладони появилась сплетенная из ниток куколка — такими играют деревенские дети. Только из нитяного тельца торчали иголки.

Альмод расхохотался.

— Рагна, это даже не смешно. Ты всерьез пытаешься меня убедить, что взрослая, хорошо образованная женщина верит в подобную чепуху? Может, начнешь лить воск? Или выметать мусор на ночь глядя, приговаривая… Как там было… — Он на миг задумался, припоминая. — А! «мету-мету, заметаю, на сердце хвори нагоняю…»— Альмод не договорил, давясь смехом. — Хотя нет, сейчас не выйдет. Надо чтобы обе луны были убывающими.

Нет, право слово, могла бы что-нибудь поизобретательней выдумать. Отсмеявшись, Альмод отстранился от двери.

— Спасибо за деньги. Надеюсь, я больше ничего тебе не должен? Выспись, и лучше всего не одна — это, пожалуй, будет самым действенным лекарством от пустых страхов.

— Дело не в том, во что верю или не верю я, — сказала Рагна. — Дело в том, во что верит тот — или та — кто мне подложил куклу. Точнее, в том, что у него есть намерение убивать. Это— ерунда. Но в следующий раз кто-нибудь сунет мне поганку в похлебку. Или колючку под седло моей лошади. Я боюсь. И хочу, чтобы ты поехал со мной.

— И чтобы потом мне пришлось бить морду, а то и убивать твоего нынешнего… кавалера?

Эйнар, конечно, гаденыш тот еще, но рвать друг другу глотки из-за ни к чему не обязывающего развлечения?

— Я вовсе не о том, — она, наконец, перестала изображать скромницу и посмотрела прямо в лицо. — Я поняла, что ты не из тех, кого можно прогнать, а потом поманить обратно. Жаль, конечно, таких, как ты, мало. Но… Что сделано, то сделано. Эйнар — славный парень…

Альмод бы с ней поспорил, но не его дело.

— И я бы не стала его огорчать, приходя к тебе, если бы у меня был выбор.

— Это называется не «огорчать». Это называется «разъярить». И едва ли ты не понимаешь, что делаешь.

Хотя подразнить щенка было бы забавно…