Целительница из другого мира

– Мне ведь по статусу положена компаньонка, – наигранно волнуясь, начинаю объяснять я. – Да и разумно будет Лану при дворе показать, а то ходят слухи, будто вы давно её прогнали из дома, сразу, как только её наследство закончилось. Вдруг эти слухи и до короля дошли? А так, если он спросит, вы можете её тут же предъявить и очистить своё доброе имя.

Я играла на страхе графа и его самолюбии.

Он боялся короля и хотел, чтобы его считали благородным. Он ведь пригрел сиротку. Пустил в свой дом. Вырастил. Об этом следует еще раз всем напомнить. Особенно королю.

– Что за отвратительные слухи? Где ты их слышала? – возмущенно спрашивает граф, подаваясь вперед.

Вот тут я начинаю быстро соображать. На слуг клеветать нехорошо. Граф может и высечь за такое. Так что же придумать? Где Ари могла это услышать?

– Когда я сбежала, то случайно слышала, о чем народ переговаривается.

Предсказуемо, упоминание о побеге Ари вызывает гнев графа, но он быстро берет себя в руки.

В этот раз он молчит дольше. Я же покорно жду его решения.

– Пусть Лана тоже готовится к отъезду. Подбери ей наряд из своих вещей. Что-то поприличнее. И сама оденься соответствующе.

Контролируя вспыхнувшую радость от слов графа, отвечаю:

– Как прикажете, отец.

– Можешь идти, – махнув рукой, отпускает он меня.

Покинув кабинет, неторопливым шагом иду по коридору. Но как только решаю, что отошла на достаточное расстояние, перехожу на бег. Взлетев по лестнице, оказавшись на втором этаже, бегу в свою комнату, зная, что там меня уже ждут Лана и Алма.

Глава 13

С самого утра весь особняк стоял на ушах. Слуги, взмыленные, бегали туда-сюда, выполняя указания хозяина дома. Сам же граф Белфрад рвал и метал, только утром узнав об отсутствии дома Нияра.

Только Алма, я и Лана сохраняли спокойствие.

Ещё вчера вечером, обсудив всё в моей комнате, мы приняли решение и стали воплощать его в жизнь.

Что бы ни решил король, возвращаться обратно в особняк мы с Ланой не планировали.

Во-первых, это станет опасно после того, как я собралась открыто выразить протест против брака с господином Хрудом. Такого неповиновения и своеволия граф мне не простит.

Во-вторых, оставаться здесь, в доме графа, в его власти, стало бессмысленно. Нужной мне информации в его библиотеке нет. Ничто меня больше тут не держит. Алма, как только мы отъедем, покинет особняк и направится вслед за нами с небольшой задержкой в день-два. Сопровождать её будет дальний родственник, который частенько ездит в столицу. Он отвозит туда на продажу плетеные корзины, шкатулки и искусно вышитые его рукодельницей-женой полотна.

К тому же рано или поздно вернется Нияр, и тогда ни мне, ни Лане покоя не видать.

Зачем доводить до этого? Лучше раньше предпринять необходимые меры, дабы себя защитить.

После нескольких часов сборов мы наконец отправляемся в путь.

Граф, к моему удовольствию, отказывается ехать со мной и Ланой в старенькой карете. Он предпочитает преодолеть неблизкий путь в седле. Как настоящий мужчина, стойко переносящий все трудности вынужденного путешествия верхом.

Мы же с Ланой, удобно расположившись в карете, решаем скоротать время разговорами. Но уже минут через двадцать езды становится не до разговоров. Мне так точно. Я, скрипя зубами, признаю, что граф Белфрад всё-таки умный мужчина. Гадкий, жестокий, но точно не дурак. Ведь его выбор ехать верхом сделан явно не потому, что верховая езда его прельщает больше, чем комфорт. Просто он прекрасно осведомлен, что поездка в карете – то еще испытание. Ни о каком комфорте не идёт и речи.

Подпрыгивая на кочках, периодически прикладываясь макушкой о крышу кареты, я молюсь только об одном. Чтобы желудок не подвел меня. Ведь нам ехать еще очень долго.

Качка и духота, быстро образовавшаяся в карете, изводят меня. Отнимают силы.

В гробу я видела такое путешествие! Лучше бы верхом поехала, и плевать, что я на лошади только один раз сидела. Посидела и слезла. Даже пары метров не проехала.

Пока я страдаю от тошноты, духоты и отбитой пятой точки, Лана стойко переносит поездку. Она, как истинный житель этого мира, словно и вовсе не чувствует никакого дискомфорта. Ни разу даже головой о крышу не ударилась, хотя она чуть выше меня.

Впервые я позавидовала ей. Её умению даже не в самых благоприятных условиях оставаться спокойной.

Я честно пытаюсь терпеть. Считаю воображаемых овец, дышу, смотрю в небольшое окно, чтобы отвлечься от качки, но всё напрасно.

Я продержалась больше часа, но когда ощутила, что еще немного, и меня вывернет, громко потребовала остановить карету.

Лана стала стучать по стенке, чтобы привлечь внимание кучера, я же с трудом чуть-чуть приоткрыла окно и еще раз попросила об остановке.

Ехавший рядом с каретой слуга поскакал вперед, чтобы передать мою просьбу графу.

Когда граф подъезжает к карете, я держусь уже на чистом упрямстве.

– Что случилось? – недовольно спрашивает граф у меня.

– Мне нужно выйти, – сгладывая горечь, образовавшуюся во рту, слабым голосом отвечаю ему.