Целицельница 2

Машину я не заметила. И это было плохо. Не потому плохо, что я чего-то опасалась. Просто настолько ушла в себя, что перестала следить за происходящим вокруг.

И хотя в данный момент это ничего не значило…

Значило! И приставленная крестным охрана это подтверждала.

— Объявили трехдневный траур, — поднявшись, протянула мне Юля руку. Помогла встать, хоть я и не сильно-то нуждалась в помощи. — И комендантский час. После двадцати двух только по специальным пропускам.

С точки зрения последних событий это было логично. Но все равно давило, возвращая к мысли, что эта — новая жизнь, будет уже другой. И неважно, что рано или поздно в парках и на детских площадках вновь зазвучит смех. Страх останется, всплывая каждый раз, когда поблизости взвоет сирена.

— А что с учебой? — остановилась я, уже сделав шаг к двери.

Когда этот же вопрос задала в Академии, ответа так и не услышала. Дежурные, как и мы, сутки на ногах.

Юля оказалась осведомленной. Но не настолько, насколько мне бы хотелось:

— До особого распоряжения все учебные заведения закрыты. А когда оно будет, это особое распоряжение… — пожала она плечами.

Кивнув, открыла дверь в спальню.

И опять ударило контрастом того, что видела, и что сидело внутри. Аккуратно заправленная постель. Книга на прикроватной тумбочке. Сдвинутое в стороны полотно штор. Ветка черемухи, заглядывавшая в стекло…

— Мама обещала заглянуть к обеду. — Юля встала у меня за спиной.

Штрихи мирной жизни!

Я резко развернулась, посмотрела в глаза подруге.

Произнести то, что осознала в этот момент, было невозможно, но Юля поняла меня и без слов. Побледнев, отступила на шаг. На мгновение опустила голову, но тут же вновь ее подняла, принимая связавшее нас озарение.

То, свидетелем чему мы были, называлось не чрезвычайной ситуацией. И даже не терактом. Это была война. И мы, вольно или невольно, но уже стали ее участниками.

* * *

Стас перехватил на лестнице. О случайности речь не шла. Воодушевление на физиономии у Стрельникова обманываться не позволяло.

Андрей собирался сначала заглянуть в столовую — последний раз перехватывал на бегу прошлым вечером, но после такого вступления решил изменить планам, кивнув в сторону ведущего к его кабинету коридора. Пожрать он всегда успеет, а вот узнать новости, о которых Стас предпочел не докладывать по магофону, вряд ли. Уж больно быстро те устаревают, лишая возможности реагировать своевременно.

Сашка была уже дома. Отчитался Сергей, да и сама она звонила несколько раз.

По-хорошему нужно было бросить все и ехать к ней — после таких встрясок присутствие близкого человека выглядело не лишним, но ситуация менялась едва ли не ежесекундно, требуя находиться там, где он мог максимально полно влиять на происходящее.

Ну а крестница…

В том, что с собственным душевным раздраем Александра справится, Андрей не сомневался — так ее воспитывали. А на крайний случай имелись Юля с Сергеем.

У старшей дочери профессора особый талант — способность к чуткости и пониманию. Бывший же Сашкин пациент, сам прошедший через огонь, воду и медные трубы, знал, как не позволить другим поддаться ненужным эмоциям.

И все равно нутро грызло. Не беспокойством — желанием самому убедиться, что с крестницей все в порядке. Своих детей у него не было, но…

Сашка была столь же его, сколь и Игната с Ревазом.

— Ну, рассказывай, — дождавшись, когда Стрельников вслед за ним войдет в кабинет, «накрыл» он помещение куполом.

Особой нужды в подобной предосторожности не было — системы безопасности проверялись каждый час, но такие ситуации, как эта, требовали особых мер.

— Проявились Ушаковы, — не стал испытывать его терпение Стас.

Андрей резко развернулся, с напряжением посмотрел на зама.

Про вчерашний разговор он помнил. И даже поделился сомнениями Стрельникова с Трубецким. И нашел аргументы, чтобы убедить князя глубже заняться связями рода.

Верил ли он сам в участие главы Ушаковых или его сына в том, что творилось сейчас?

Объективных причин, кроме активного распространения наркотиков в клубах, которые принадлежали им, да засветившихся в них же завлекал из «Валите в свою провинцию», не было. Для соответствующих выводов откровенно мало.

Вот только…

У Стрельникова звериное чутье.

Впрочем, у всех у них было звериное чутье, когда речь заходила о собственной шкуре.

— Данные предварительные, — обойдя его, прошел к рабочему столу Стас. Сел на стоявший сбоку стул, закинул ногу на ногу.

До недавнего времени их отношения можно было назвать нормально-рабочими. Стас контролировал внутреннюю кухню, успевая заниматься собственной безопасностью, разработкой операций и их реализацией. Андрей контактировал с внешними службами, обеспечивая стрелковому клубу устойчивость в мире подковерных игр.

Так они и взаимодействовали, играя каждый свою роль.

С некоторых пор ситуация изменилась.

Косвенно Сашка отметилась и здесь. До ее появления в Москве они работали в довольно спокойном ритме, что позволяло держать определенную дистанцию. Теперь…

Судя по Стасу, цейтнот ему нравился.

Стоило признать, что Андрей тоже чувствовал себя живым. И будь повод другим…