Целую, мистер Ротшильд

Фишер: Ты сказала, чтобы я перестал выбирать парней по накачанной фигуре и обратил внимание на искреннюю улыбку. Ну так эта штучка точно улыбается.

Стелла: Не может быть, чтобы он был настоящим…

Я поднесла телефон к лицу и увеличила ту часть, которая меня так поразила. Да нет, этот тип наверняка запихал в трусы банан. Да что там банан — целый кабачок…

За спиной у меня внезапно раздался мужской голос глубокого тембра:

— Подумать только, а я-то начал утро с чтения деловых журналов.

Я вздрогнула, телефон выскользнул у меня из рук и упал на пол. Я быстро подняла его и спросила с кислой гримасой:

— Тебе обязательно надо было подойти сзади?

Хадсон рассмеялся.

— Не хотел отвлекать тебя от просмотра порно.

— Это вовсе не порно. — Мои щеки заалели. — Друг прислал мне фото какого-то парня с сайта знакомств.

— Ну-ну, — скептически заметил Хадсон.

В доказательство я поднесла телефон к его лицу… слишком поздно вспомнив, какую часть тела я перед этим увеличила.

Хадсон поднял руку, скрыв от глаз это чудо природы.

— Спасибо, верю тебе на слово. Рад видеть, что ты и твой друг сосредотачиваетесь на самом главном в мужчине.

Мне оставалось только покачать головой. Великолепно.

Раз за разом я произвожу на Хадсона поистине неизгладимое впечатление.

— Симона! — проорал бариста.

Поначалу я не обратила внимания.

— Симона!

А-а-а, так ведь это меня. Я подошла к прилавку и забрала свой кофе с булочкой. Когда я вернулась к Хадсону, на лице его играла усмешка.

— В чем дело? — спросила я.

— Очередное раздвоение личности?

— Просто парнишка, который брал у меня заказ, плохо расслышал мое имя.

— Ну-ну, — снова скептический кивок.

— Я серьезно.

— Хадсон! — прокричал бариста.

— Надо же, мое имя он не переврал, — ухмыльнулся Хадсон, отправляясь за кофе. — Ты в офис? — поинтересовался он по возвращении.

— Да.

Мы вместе вышли на улицу и зашагали к зданию, где располагался «Ротшильд Инвестментс».

— У тебя потрясающая дочка, — сказала я. — Вчера она умудрилась развеселить меня, даже не приложив к этому ни малейших усилий.

Хадсон покачал головой:

— Спасибо. Ей скоро шесть, и она мелет все, что придет ей в голову.

— А еще она здорово поет.

— Дай угадаю. Долли Партон, и все это — в кабинке туалета?

— Верно, — рассмеялась я. — Похоже, это был не единичный случай?

— Ванная и туалет — две ее любимые музыкальные площадки.

— Ну да, — с пониманием кивнула я. — Все по причине замечательных кустиков.

— Ясное дело, — широко улыбнулся Хадсон.

Неподалеку он нашего здания сидела бездомная женщина. Рядом с ней стояла тележка, полная каких-то банок и бутылок. Хадсон открыл дверь, пропуская меня вперед.

— Не мог бы ты… — порылась я в сумочке, — не мог бы ты подождать секунду?

Оставив Хадсона у дверей, я вернулась к женщине.

— Знаете, я сама сейчас без средств, но я хотела бы, чтобы вы взяли это.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Когда я вернулась к Хадсону, тот изучающе посмотрел на меня.

— Ты дала ей денег?

Я покачала головой:

— Я отдала ей свой шоколадный батончик.

Во взгляде его промелькнуло странное выражение, и все же он кивнул, прежде чем нажать кнопку лифта.

— А ты, должно быть, большой поклонник кантри? — спросила я. — Как бы еще твоя дочка прониклась любовью к Долли?

— Да нет, я не слушаю кантри… как, впрочем, и моя бывшая жена. Чарли как-то услышала одну из песен Долли по радио, и та ей ужасно понравилась. Она даже попросила своего учителя пения разучить с ней эту песню. Теперь в ее репертуаре с дюжину композиций Долли Партон. Других песен она просто не поет.

— Вот это да.

— В прошлом году, на Хэллоуин, когда другие маленькие девочки захотели нарядиться принцессами, Чарли попросила, чтобы мать купила ей платиновый парик и сунула в рубашку пару скатанных носков.

— Надо же, платиновый парик и грудь. Как будто ей уже тринадцать!

— Не хочу даже думать об этом, — простонал Хадсон.

Мы вместе вошли в лифт, чтобы подняться на четырнадцатый этаж. Двери закрылись, и моих ноздрей вдруг коснулся знакомый запах. Я машинально наклонилась к Хадсону, чтобы вдохнуть поглубже.

— Что это ты делаешь? — вскинул он бровь.

— От тебя чем-то пахнет, и это не шампунь, не гель для душа и не одеколон. Я пытаюсь понять, что это…

— Как я понимаю, ты из тех, кому просто необходимо найти ответ на мучающие вопросы. И не успокоишься, пока не добьешься своего.

Я принюхалась снова.

— Точнее не скажешь.

Лифт звякнул, остановившись на четырнадцатом этаже. Хадсон открыл дверь, и мы вошли в пустой офис. Хадсон включил свет и направился из приемной к себе в кабинет.

— Постой… куда это ты?

— Работать, — откликнулся он, даже не обернувшись. — Советую и тебе заняться тем же.

— Но ты так и не сказал мне, что это за аромат.

В ответ послышался короткий смешок.

— Удачного тебе дня, Симона.

* * *