Целую, мистер Ротшильд

Дорогой дневник,

день сегодня выдался на редкость напряженным (прошу прощения за невольный каламбур). Моя девочка уже неделю была по делам на Западном побережье. Этим утром я проснулся, лежа головой на ее подушке. Не удивительно, что моя утренняя эрекция не пожелала уйти сама по себе. Вместо того чтобы сопротивляться этому позыву, я положил подушку себе на лицо. Вдыхая запах моей девочки, я начал поглаживать свой член, представляя, что мой кулак — ее прелестная киска. Я вообразил, будто она сидит на мне, раскачиваясь взад и вперед, чтобы в полной мере насладиться моей твердой штучкой. Потом моя воображаемая Стелла откинула голову и изогнулась в порыве оргазма. После этого я кончил так мощно, что часть моего семени она сможет увезти в свою следующую командировку.

Или вот. Я отлистала еще несколько страниц назад. Хадсон никогда не рассказывал об этом случае, но всякий раз, когда я читала, у меня теплело на сердце.

Дорогой дневник,

сегодня я повел Чарли позавтракать в ресторан, а за завтраком сообщил ей, что Стелла переезжает к нам. Потом мы пошли домой. Путь наш лежал через парк. Там были две маленькие девочки, которые радостно прыгали на месте и звонко смеялись. «Как ты думаешь, — спросил я, — что их так обрадовало?» На что Чарли мне ответила: «Может, подружка их папы тоже будет жить с ними».

Во двор вышел тот самый мужчина, чьи записи я сейчас перечитывала. Я как раз сидела на веранде, а у моих ног удобно расположился Хендрикс.

— Смотрю, мой верный пес окончательно забыл, кто тут его хозяин, — покачал головой Хадсон.

Я улыбнулась. Овчарка, которую я подарила Хадсону на Рождество, в последнее время ходила за мной как тень. А главное — непонятно с чего, потому что я то и дело покрикивала на нее за привычку грызть мебель и мои туфли. Мы надеялись, что дрессировка поможет избавиться от этих бед, но не тут-то было: теперь Хендрикс приспособился грызть ножки тысячедолларового кофейного столика. В общем, за собакой нужен был глаз да глаз. И все же оно того стоило: достаточно было взглянуть на выражение лица Хадсона, когда он понял, что ему наконец-то подарили собаку, о которой он мечтал все детство.

И конечно же, он назвал пса в честь того джина, который когда-то свел нас вместе.

— Он бегает за мной только потому, что я обычно кормлю его, — заметила я.

Взгляд Хадсона упал на тетрадь у меня в руках.

— Не забывай: одну запись в день, и не больше.

— Я знаю. Я просто перечитывала кое-что из старого, так что моя квота на сегодня еще не исчерпана.

— Ладно. Хочу пройтись до магазина и купить бутылку вина на вечер. Отнесем Оливии с Мейсоном. Заодно прогуляю Хендрикса. Может, купить что-нибудь еще?

Сегодня исполняется ровно год со дня свадьбы Мейсона и Оливии, и мы собирались отправиться к ним на праздничный ужин. Счастливая парочка только что перебралась с Манхэттена в особняк, расположенный в паре кварталов от нашего дома. Не знаю, осознавал ли Хадсон, но это была годовщина и нашей с ним встречи. Ровно год назад, понюхав у барной стойки джин, я встретила любовь всей своей жизни. Хотя любовь — это последнее, что я чувствовала, сбегая со свадьбы в удачно подвернувшемся такси. В честь этого памятного события я купила Хадсону небольшой подарок, который решила вручить, когда мы вернемся вечером домой.

— Нет, вина вполне достаточно. Торт на десерт я уже испекла.

— Прекрасно. Вернусь минут через двадцать.

Хадсон пошел было в дом, но затем остановился и погрозил мне пальцем.

— Помни, всего одну запись! Не вздумай читать до конца.

— Не буду.

Шаги его затихли в глубине дома, а я со вздохом снова открыла дневник. До конца мне оставалось всего страниц двадцать. Пожалуй, я успела бы дочитать их еще до возвращения Хадсона. Но нет: одна запись в день, и не больше.

Приняв такое решение, я открыла новую страницу.