Цена бессмертия

Содержание файла 1015.txt

Записан 7 января 2000 г., стерт 24 января 2000 г., восстановлен 1 февраля 2000 г.

«1. Ей понравился Виталий, и она хотела вступить с ним в отношения. Такие отношения могут иссякнуть через пару месяцев, а могут благополучно длиться годами, однако, с готовностью уступая без обид и взаимных претензий место другому, более полноценному чувству.

2.      Она обнаружила, что я влюблен в неё без памяти, и ей было неловко осознать, что она не может ответить, сердцу не прикажешь.

3.      Она почувствовала, что ранит меня своей нелюбовью, потому что я ощущаю её отношение и болею от этого.

4.      Она поняла, что не может дать мне взамен совершенно ничего, потому что это можно было бы сделать только обманом, но это исключено.

5.      Она обнаружила, что обречена сотни раз за сутки устраивать облом моему «люблю» своим «угомонись» — всё это стало её угнетать.

6.      Предполагавшиеся отношения с Виталием стали казаться ей мелкими и пошлыми на фоне моей африканской страсти, от этого усилилось её недовольство собой... и мной.

7.      Ее «возьми то, что я могу дать» превратилось для меня в очередной облом (я слишком много надежд погрузил на этот кораблик) — и это довело её до отчаяния.

8.      Она решилась «быть до конца плохой», чтобы я быстрее её разлюбил.

9.      Это тоже не помогло.

Моя так называемая «любовь» причинила ей только мучения.

Надо разобраться с собой — и покончить со всем этим (не перепутать!).

Взять себя в руки... Сама эта идея кажется мне безумной. Приструнить. Выкорчевать это растение, которое пустило корни в самое сердце — и если понадобится, то удалить вместе с сердцем.

Хватит! Надоело».

***

На самом деле, Ирина отчаянно пыталась стать совсем уж «плохой девочкой». При встречах она смотрела на Илью с отвращением, старалась оскорбить побольнее. Но уже на второй или третий раз, произнеся очередную грубость, почувствовала, что идёт по заколдованному кругу. Причинить боль Илье у неё получается, он едва ли не физически корчится от её слов. Потому что это очень мучительно — когда любимая женщина вот так смотрит и такое говорит. Но вместе с тем он прекрасно видит, что её поведение продиктовано не чувствами, не по-настоящему плохим отношением, а рассудком и желанием помочь ему избавиться от любви. Ирина осознала это — и тут же услышала с его стороны тихий ответ на свои мысли: «Да, это не помогает». Он чересчур хорошо понимал ситуацию, чтобы обидеться — но это понимание не спасало его от мучений. Рубцовой стало совестно — наверное, в трехтысячный раз за последние полгода, — она подошла к программисту и ласково дотронулась рукой до его плеча. Как ни странно, именно это нежное касание, мгновенно исцелившее Илью от страданий, стало для него последней недостающей каплей.

Только что он сидел перед ней несчастный и раздавленный, душу словно рвали на мелкие кусочки сотни бешеных кошек, хотелось «то ли плакать, то ли зарезать кого-нибудь» — и вдруг Ирина избавила его от всего этого одним легким прикосновением. Дотронулась — и спокойно ушла к себе в библиотеку, почувствовав, что анестезия возымела действие. И вот тогда он ощутил, как со дна души, закипая, поднимается гнев. Даже не просто гнев, а Гнев, именно так, с большой буквы. «Доколе?! — попытался выразить Илья словом охватившую его ярость. — Когда это кончится? Сколько она ещё будет мной править, кидать мановением пальчика то в ад, то в рай? Не хочу!»