Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь (СИ)

Этот голос со временем стал признаком кошмара. Этот голос был холоден, он только приказывал, и приказы те приносили боль. И в тот раз… Можно ли забыть тот сгусток тьмы, перетекающий из формы в форму, что внезапно появился из-под земли и преградил ей путь? Вцепились в руку клешни, когти, щупальца, стараясь утащить жертву под землю, в мир бесконечных страданий, огня и тьмы. Треснул амулет, приняв на себя удар одной из множества лап, что тянулись к Либениной шее. Осколки артефакта, привезённого мужем с далёкого юга, осыпались ей под ноги, и тут же ее потянуло назад, в обычный мир. Но бесформенная тварь не хотела отпускать жертву, дернула Либену за руку с невероятной силой — и Ли чуть не упала в клубящуюся перед ней тьму. Рванулась назад, чувствуя, как пронзило плечо резкой болью, закричала. Она часто кричала, но Алий не слышал… не слушал…

Либена подскочила в кровати, нервно осматриваясь по сторонам. Комната тонула в сумерках. Ночь закончилась, уступая место серому дождливому дню. Женщина стерла со лба холодный пот, обхватила себя руками.

"Все будет хорошо, Ли. Я рядом."

Он почти всегда говорил одно и то же, но ее это успокаивало. Потому что ему она верила. Больше всего на свете. И теперь ей хотелось, чтобы Лав был рядом, сел на край кровати, сжал ее ладонь, сказал что-нибудь простое, что непременно заставит ее жить дальше.

Но Чеслава рядом не было. Никого не было.

Вспомнилось, как Невзор нес ее на руках в пыльную спальню. Как простил и укус, и пощечину, и ее пренебрежение его рукой. Как он смотрел на нее: просто, с интересом, без обожания, без восхищения, но с теплотой. Обычной человеческой теплотой. Она боялась этого взгляда, потому что невольно тянулась к нему — согреться. Алий вел себя иначе. Осыпал комплиментами, боготворил… И приносил ее в жертву. Раз за разом. Снова и снова. Его руки, его взгляд, его слова были холодны. Ее мольбы его раздражали, ее крик казался ему спектаклем. Единственное, что его интересовало — ее кровь. Темно-красные капли, что она оставляла повсюду: на полу, простыне, портьерах…

Ложь, что на красном не видно крови.

Ложь, что гордость сомкнет уста, даже если очень больно.

Ложь, что можно расщепить веревки шпилькой.

Все — ложь.

"Я обещаю оберегать вас, уважать, считаться с вашим мнением. Вы же пообещаете никогда мне не врать."

Кто знает, имеют ли значение эти слова? Она восприняла их всерьез. Она с замиранием сердца ждала утром встречи — и не дождалась. Генерал уехал. Теперь не понять, что же он думает, чего хочет. Остаётся только ждать.

Либена встала, подошла к окну, распахнула его. Ветер бросил ей в лицо горсть дождевых капель. То ли насмехаясь, то ли приветствуя. Она посмотрела вдаль, на дорогу, уходящую в туман. Когда-то она страстно желала бежать по этой дороге прочь из Малахитового дома, теперь боялась выйти за его порог. Но если бы генерал протянул ей свою мозолистую руку и повел ее вперёд, шагнула ли бы она за неведомую черту, доверившись теплой ладони? Сколько лет она уже не может согреться…

Либена закрыла окно, подошла к кровати, дернула колокольчик, вызывая служанку. Стянула со спинки стула теплую шаль и закуталась в нее, забираясь с ногами на кровать.

Когда-нибудь кто-нибудь ее обязательно согреет.

Ну или убьет.

***