Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь (СИ)

Вадим задумчиво рассматривал в зеркале свое лицо. Не старик, конечно, но и не мальчик. Хотя азарт в последнее время уступил место отупению и усталости, так что можно записывать себя в древние старцы. Вот попал в это болото — и застрял. Язвительные слова не подбираются, намеченные дела не делаются и даже вино пьется без особого желания, скорее по привычке. Без Невзора скучно, с Либеной говорить не о чем, да и шарахается она от него, а с Зоряной он прошлый раз был, пожалуй, слишком мил. То есть, конечно, проехать мимо дамы, возвращающейся домой пешком под сильным ливнем, он не смог бы… Хотя, смотря, что это за дама… В любом случае в целом своим поведением вен Борз был абсолютно недоволен. Обиделся, видите ли, что какая-то дона Добре, одетая в старые поношенные платья, не пожелала с ним уединиться. Нет, неприятно, конечно, когда ты рассчитываешь на бурную ночь в женской компании, а оказывается, что девица на тебе просто хлопанье ресницами оттачивала без задней мысли, но все же стоило ли быть таким милым? Дамы любят наглецов. У всего есть предел, но не в характере вена Борз подстраиваться под кого-то. Он всегда находил женщин, гостеприимно распахивающих перед ним двери спальни. Даже высмеивая этих дам в свете. Зло и порок — вещи притягательные. Доброта же скучна. И часто вредит здоровью.

— Не можете налюбоваться на свое лицо?

Зоряна остановилась у окна прихожей, с тоской рассматривая стекающие по стеклу капли дождя. Видимо, ей не терпелось бежать проверять свои механизмы, а погода этого не позволяла. Вадим на секунду скосил глаза в ее сторону, но тут же опять перевел взгляд на свое отражение. Смахнул невидимую пылинку с рукава и удовлетворённо заключил:

— Ну должен же я хоть раз в день взглянуть на человека с хорошим вкусом?

Обиженное сопение девицы ему было хорошо слышно. Он ждал ответной колкости, но она молчала.

— Что же, вы ничего не скажете мне в ответ?

— Зачем? Вы действительно одеваетесь каждый раз так, словно идете на бал в столице, а не на завтрак в провинциальной глуши. Глупо спорить с очевидным: вы выглядите прекрасно.

К своей досаде, аристократ не заметил в словах Зоряны ни осуждения, ни желания уколоть. Она просто констатировала факт. Или всё-таки в голосе девушки проскользнула зависть?

— Правда, когда вы начинаете говорить, все очарование дорогих тканей и золотых часов не может победить льющийся из ваших уст яд.

Ага! Разозлилась всё-таки. А пыталась сыграть в беспристрастность. Говорят, рыжие очень темпераментные…

— О, вы недовольны моим поведением? Пытаетесь сыграть роль взывающей к морали матушки?

Зоряна обернулась к нему.

— Не мне читать вам нотации. Общественные правила — не моя сильная сторона. Но есть некоторые общечеловеческие понятия, с которыми даже вы должны считаться.

Вадим был способен на взгляд определить стоимость ткани ее юбки. Сплав, из которого сделаны шпильки, поблескивающие в ее волосах. Все — дешевое. Как и этот порыв псевдосправедливости. Он знал подобных "праведных" девиц. Они хитрее, чем те, что соглашаются на постель сразу. Ведь такие недотроги метят не в любовницы, а в жены, что, безусловно, выглядит гораздо худшим преступлением в глазах высокомерного родовитого холостяка. То есть в глазах единственного наследника министра вен Борз.

— Я слышала, как вы сегодня утром разговаривали со служанкой. Она убежала от вас в слезах.

Ах, да. Девочка возомнила, что незаменима, и слишком высоко задрала голову. Забыв, что от нее требуются только ноги, точнее, то, что между ними. Вадим весьма откровенно высказал, что о ней думает, и отправил восвояси. Без тех подарков и преференций, на которые рассчитывала эта неумная, хоть и весьма услужливая женщина.

— И что? Я должен вытирать сопли всем слугам в доме или только этой?

— Вы воспользовались своим положением…

— Да неужели?

Вен Борз развернулся, в три шага подошёл к Зоряне. Взгляды скрестились, словно шпаги. Но аристократ не собирался бить до крови, только слегка шлёпнуть плашмя.

— С вами что-то воспользоваться не получилось. Не будьте дурой. Я выразил интерес — она с готовностью прыгнула в мою постель. К обоюдному удовольствию. Судя по умениям, несчастная эта давно не девица и жалеть ей не о чем. Я не первый ее трофей. К тому же она получила пару дней назад достойное вознаграждение, жаловаться ей не на что. А тот, кто не знает своего места и хочет слишком многого — теряет то, что имеет. Это закон, действующий в любом разумном обществе.

Огонь в глазах доны Добре не погас. Вадим раздражённо добавил:

— Вы же сами пример того, что люди делают тот выбор, который им приятнее. Вы мне отказали. Разве я вам докучал после этого?

Зоряна не желала слушать доводы рассудка.

— Я — не служанка.

Что ж, сама напросилась. Хочешь честности — получай.

— Спите этажом ниже, да. А так не сильно отличаетесь, поверьте. И то, что вы обедаете за одним столом с хозяйкой — лишь причуда вены Силь. Вы — работник. Кто-то вроде временного секретаря. Даже не постоянного. Вы — не человек, вы — функция, услуга. До вас никому здесь нет никакого дела. Как и до этой доступной служанки.