Цена империи. Чистилище

Первым делом я бросилась к выходу, но еще на лестнице была остановлена начальником охраны, он обратил мое внимание на выстрелы, выхватив револьвер, и остался поджидать подбегающих гвардейцев. Солдаты щелкали затворами винтовок, минуты не прошло, как они выбежали на улицу. Вот только для меня сия минута была длиннее всей моей жизни. Я уже понимала, что это Михель мог вернуться из Госсовета и покушение было, скорее всего, на него… Я рвалась наружу, но тут послышался окрик со второго этажа, слуги пытались закрыть окна, скорее всего, но тут я четко услышала: «Доктора!», и помчалась на второй, понимая, что тут мое место, надо успеть помочь, разобраться с тем, что произошло. Когда я подбежала к комнате Сандро, около которой крутились слуги, я увидела моего мальчика, лежавшего на кушетке без сознания. Около него хлопотал Афанасий, дворецкий, это он орал, призывая лекаря, знал, что тот есть в доме. Мое сердце, которое уже и так болело от предчувствия беды, стало ныть и болеть совершенно невыносимо. Проклятие рода Романовых, на которое мне намекала одна немецкая графиня, теперь становилось передо мной во весь рост… Я могла потерять мужа! Я могла потерять сына! На этом фоне тот факт, что я могу не стать императрицей, заботил меня менее всего. Потерять ребенка? Я этого не могла бы пережить! Но тут прибежал Манассеин.

– Вячеслав Аксентьевич, что с сыном? – спросила Ольга, как только профессор закончил беглый осмотр подростка.

– Ваше императорское высочество! Ничего страшного я не вижу. По всей видимости, во время взрыва ребенок был у окна. Князя отбросило взрывной волной, он ударился головой, там от удара haemathoma, извините, ваше императорское высочество, шишка, небольшая. Скорее, нервное потрясение стало причиной того, что ваш сын потерял сознание. Удар не должен был вызвать Gehirnerschütterung[93]. Я так думаю. Впрочем, только наблюдение и покой! Совершенный покой – это самое ценное лечение в данный момент. Холодные компрессы на голову – но это только сегодня, чтобы опухоль спала. Большая угроза была от осколков, но тут ваш сын родился под счастливой звездой. На шее неглубокая царапина. Сейчас принесут мой саквояж, я ее обработаю, приведу ребенка в сознание, ничего страшного не случится… А вы пока что выпейте.

И доктор протянул успокоительные капли, от которых несло валерианой.

Она счастливо выдохнула. Хотя бы один камешек спал с ее души. Но тут появился все тот же Афанасий, который поклонившись, произнес:

– Ваше императорское высочество, вам необходимо спуститься вниз… Там Михаил Николаевич и Николай Михайлович…

Ольга понеслась вниз.

Тут профессор понял, что он тоже родился под счастливой звездой: ватка с нашатырным спиртом, которая должна была вернуть сознание юноши, не произвела надлежащего врачебного эффекта. Хорошо, что великая княжна этого не видела. За такую «погрешность» можно и должности лишиться. Раздумья ученого светила прервал голос Ольги Федоровны, которая требовала врача и немедленно…

Спустившись, я чуть не потеряла сознание. В прихожую вносили кого-то на солдатской шинели, которую использовали как носилки. Двери были распахнуты, куски стекла и деревянные обломки убирались слугой, но всё равно, помещение выглядело недолжным образом. Сердце оборвалось: подумала, что там несут Михеля, потому что лицо было заслонено спиной гвардейца, а еще эти капли крови… Но тут вошел муж, мое сердце на мгновение успокоилось, но только на мгновение, потому что я увидела, что несут Николя! Сердце оборвалось, но я сумела взять себя в руки и заорать так громко, как не орала черт его знает сколько времени:

– Врача сюда! Немедленно!

Успела сообразить, что профессор еще у нас в доме. Бросилась к сыну, который был в сознании, но взгляд его показался мне каким-то мутным. Он зажимал рану, показалось, что он готов рухнуть в беспамятство. И только потом, когда примчавшийся Манассеин вежливо, но решительно оттер меня от импровизированных носилок, заметила, что муж тоже не совсем в порядке. Я бросилась к супругу…

– Oh mein Gott! Bist du verletzt?[94]

– Нет, успокойся… контузило только…

– Опьять…

– Ничего страшного, дорогая, это Николя словил пулю… Соберись! Ему нужна помощь!

– Ваше императорское… – осторожно начал говорить профессор.

– Для краткости, без чинов, не до того сейчас. Говорите! – оборвал Михаил врача.

– Контузия от взрыва. Сотрясение мозга. Пуля прошлась по ребру, думаю, что ребро сломано, но легкое не повреждено. Рану обработаю, но я хотел бы осмотреть и вас…

Мой муж посмотрел на профессора абсолютно спокойным взглядом, отдав приказ:

– Меня позже! Там есть еще раненые, более серьезно, чем Николя. Вызовите ассистента, если надо будет кого-то оперировать, смотрите сами – если опасно отправить в клинику, оперируйте тут! Считайте это приказом. Пошлите за ассистентом, надо – двумя. Делайте что хотите, но люди, спасшие меня и мою семью, должны быть спасены вами.