Цена мести

— Через неделю состоится приём. Будут все приближённые папочки. Подходящий момент, не считаешь?

Ден задумывается на мгновение.

— Да, отлично. Приедем отдельно. Ты займёшься напитками, как планировали. Я дам дозу отцу.

Она вскидывает руку и морщится от укола в висках.

— А приём вовнутрь разве сработает? Я думала, лекарство нужно вводить внутривенно или внутримышечно. Обычно это так.

Макс самодовольно вздёргивает подбородок.

— Обыкновенно — да, но Юрий — чёртов гений. Он создал два варианта, второй более концентрированный и его можно принимать орально. Действует медленнее, но не менее эффективен.

— До сих пор поражаюсь, почему он согласился сесть с тобой в одну лодку, — поддевает брата Ден.

— Потому что я обаятелен, красив, умён?

— А ещё очень скромен, — фырчит Ника.

Ей тепло на душе от их ребяческих перепалок. Когда они ругаются меж собой, создаётся обманчивое чувство, будто всё несерьёзно. Будто затеяли игру в песочнице, а все эти разговоры о лекарстве, свержении Николького старшего с пьедестала — не более, чем шутка. Но это не шутка. Туманное будущее становится всё ближе, грозясь вот-вот утопить их под собой, снести, словно цунами.

Нике хочется оттянуть решающий момент, чтобы ложное ощущение спокойствия продлилось чуточку дольше.

— Кто на тебя напал? — говорит девушка, заправляя за ухо сальную прядь. Ей безумно хочется принять душ, в конце концов, почти неделя в горизонтальном положении без сознания не проходит бесследно. Всё тело чешется, а мышцы ноют.

Ден отводит взгляд, некоторое время смотрит в стену. Максим делает вид, что обсуждение его более не касается. Видимо, предпочитает не вмешиваться на этот раз.

— Люди отца. Именно по этой причине Свете небезопасно находиться подле нас. Пусть побудет с Ульяной, пока всё не закончится.

Она закусывает губу и кивает. Оно и понятно. Раз их отец вышел на след, кто знает, как дело обернётся. Оставаться рядом с братьями становится реально опасно.

— Он знает? — сухость до сих пор дерёт горло, из-за чего голос звучит сипло. Ника прокашливается.

— О нашей причастности — нет. Парни Макса прибрались, трупы не найдут, да и следы перестрелки замели, — вздох облегчения сам вырывается изо рта. Кто знает, на что способен вампир с такой властью и силой, как Никольский старший. У неё нет желания проверять границы его мощи. — Но мы не должны расслабляться. Он поймал троих наших. Ребята ничего не знают, однако стоит удвоить меры предосторожности.

— Легко сказать, — недовольно ворчит Максим, закидывая ногу на ногу. — Не ты лезешь в это дерьмо с головой. И не твои люди идут на риск.

Ден щерится, оборачиваясь к брату. Насмешка отражается на его лице.

— Не ной. Осталось немного. Скоро мы закончим. И как ты представляешь иное положение? Я не могу привлечь никого из подчинённых кроме Ильи и Гриши, остальные верны отцу. Гриша недавно стал недееспособным. Припоминаешь?

— Как будто я в этом виноват. Ты сорвался. Давай не перекладывать ответственность, ладно? — огрызается Максим.

Ника чувствует себя не в своей тарелке. Это уже не похоже на дружескую перепалку. Кажется, не смотря на полное доверие, меж ними есть обиды. Ничего удивительного. Ей изначально не верилось в идеальное взаимопонимание в такой-то семье.

— Если не забыл, все исследования финансируются мной, так что вклад равнозначен.

Она кривится. Их спор выглядит глупо.

— Вы ещё вцепитесь друг другу в глотки. Может, хватит?

Макс отбивает ритм пальцами по колену, что выдаёт нервозность, Ден же наоборот выглядит невозмутимым. Ей бы так и показалось, если бы не знала его прежнего. Лёд идёт трещинами, маска обрела изъяны. Она трещит, грозясь вот-вот рассыпаться.

— Научи этого кретина быть благодарным, а? — Максим поднимается со стула и, не прощаясь, выходит в коридор. Ника выдыхает. Мужской разговор на повышенных тонах порядком её утомил.

— Угомонится, — спокойно тянет Ден. Он вовсе не напоминает того, кто озабочен произошедшим. Ему будто бы плевать. Но по напряжённым мышцам Ника понимает, насколько ему не всё равно.

— Обязательно было ругаться? Вы же семья, единственные друг у друга остались. Ваш отец… — она запинается, не осмеливаясь продолжать. Вряд ли ему приятна эта тема.

Но он удивляет. Жмёт плечами и расслабляется, будто в голове щёлкнул переключатель.

— Наш отец — говнюк. Я знаю. Ты права. Мы с Максом давно знакомы. Не переживай, — он усмехается, — нашу дружбу не разрушит небольшой конфликт.

Она молчит, не решаясь озвучить догадку. Ей кажется, что Ден недооценивает человеческие чувства, потому как пока ещё к ним не привык. Но обида может засесть так глубоко, что со временем отравит весь организм. С подобным отношением он рано или поздно потеряет брата.

— Как твои раны? — спрашивает она, меняя тему на относительно нейтральную. Он встаёт на ноги, потягивается, вытянув руки к потолку, футболка его задирается, оголяя нижнюю часть живота. Ни крови, ни шрамов Ника там не видит.

— Зажили все, кроме одной. Я же теперь вроде как человек. Видимо, это случилось прежде, чем регенерация справилась с последней. Пришлось наложить пару швов, но это мелочи.