Цена мира

Слышит — и внутренне ухмыляется.

— Так что, ты готова выслушать? — первым нарушил молчание мужчина.

— Тебе не требуется оправдываться передо мной, — откликнулась девушка, — Я забылась, прости. Я помню, что я отдана тебе ради мира между странами. И я буду тебе покорной женой, как велят традиции Аскании.

Вспомнив все, что говорили о колдовской силе этих демонских глаз, она торопливо отвернулась.

— Тебе не нужно околдовывать меня. Этого не требуется. Оставь мою волю мне.

— Я и не собирался, — ответствовал Ингвар, — Более того, на самом деле я ничего такого и не могу. Моя способность к привороту — это ложный слух, но он очень удобен для дам. Ведь пасть безвольной жертвой колдовских чар — совсем не то же самое, что самой пренебречь супружьей верностью или родительским наставлением. Забавно, правда?.. Ты можешь ненавидеть злодея, но когда он есть, твоя жизнь становится гораздо проще и удобнее.

Каким-то краешком сознания Линетта различила горечь в его интонации. Но в тот момент она была слишком зла и напугана, чтобы думать об этом.

— Мне неинтересны подробности твоих любовных побед, — отрезала она, — Такими вещами, возможно, уместно похваляться в мужской компании, но точно не перед супругой.

— Да не собирался я ничем похваляться, — поморщился Ингвар и махнул рукой:

— Ладно, забудь.

Линетта кивнула. Ей не терпелось сбежать отсюда, сбежать от этих страшных демонских глаз, от унижения беспомощности перед чудовищем, звавшимся её мужем.

Тысячу раз прокляла она момент, когда решилась войти в западное крыло.

Линетта сама не помнила, как ноги принесли её в покои для слуг, где сейчас лежал раненный Бранд. Она просто шла, куда глаза глядят, не желая после встречи в западном крыле видеть ни мужа, ни проклятых теней, что, как сейчас казалось, кишели в каждом уголке этого проклятого дома!

Рыцарь постепенно приходил в себя после ранения и уже мог разлепить глаза и воспринимать окружающий мир. Увидев вошедшую к нему даму, он поспешил было подняться, но тут же оставил эту затею и обессиленно развалился на кровати.

Его рана начала заживать, но все еще была слишком плоха.

— Лежи спокойно! — потребовала девушка, — Сейчас мы в безопасности. Ты защитил меня.

— Где… мы? — с трудом выдавил из себя воин.

— В поместье моего супруга, — сообщила она, присаживаясь рядом, — Он вывел демонический яд из твоего тела. Раны обработали, так что если не будешь их беспокоить, заживут.

Кажется, хеленда эти слова не слишком-то ободрили. Он весь подобрался, будто готов был прямо сейчас, израненный, вступить в новый бой.

— Я в доме… слуги Зверя? — проговорил он.

Линетта тяжело вздохнула:

— Ты в моем доме. Не бойся. Даже если Ингвар и захочет вдруг причинить тебя вред, я не позволю ему это сделать.

Внутренне она надеялась, что это так. Что её слово хоть что-нибудь значит. Что она госпожа здесь не только формально.

Потому что в противном случае перед своим мужем она беспомощна.

— Не бойся, — повторила она, убеждая скорее себя, чем Бранда, — Я не дам тебя в обиду.

Асканийский рыцарь прикрыл глаза.

— Спасибо…

— Это я должна благодарить, — ответила Линетта, — Ты защищал меня там, у «Пляшущей Форели». Ты пострадал из-за меня. Ты…

Она запнулась.

— Ты пострадал из-за того, что последовал за мной.

Принцесса замолчала и несколько секунд собиралась с силами, чтобы сказать кое-что, что не говорила никогда в своей жизни. Эти слова были для неё немыслимы и чужды.

Но сейчас они казались правильными и необходимыми.

— Прости меня. Это моя вина. Это все моя вина.

Линетта отвернулась, пряча столь несвойственный ей стыд и раскаяние.

— Я втянула тебя во все это, не подумав о последствиях. Я думала, что все пройдет легко и точно по плану. Я думала, что мы легко спасем этих девушек, просто потому что я захотела их спасти.

Да. Так было всегда. Она привыкла к этому с детства. Третье дитя короля Ар’Риардайна, она получала все, чего захочет. Новое платье стоимостью с годовой доход небольшого города? Портрет от лучшего художника страны? Состязание менестрелей со всего мира? Национальный праздник в честь её ручной белочки? Ей достаточно было пожелать, и все было бы исполнено.

То же было и когда начал давать знать о себе её дух бунтарки и искательницы приключений. Сбегая из дворца, она знала, что любая авантюра, какую она затеет, увенчается успехом. Тайна будет разгадана. Справедливость будет восстановлена. Те, кто нуждаются в спасении, будут спасены, а злодеи будут наказаны. О, Линетта совсем не была дурой. Хоть ей о том и не говорили, она давно догадывалась, что найти по-настоящему опасных приключений отцовские слуги ей не позволят. И когда она сбегала, они уже знали, с чем она столкнется.

И вот чем обернулось дело, стоило ей остаться без их попечения. Стоило ей в чужой стране повести себя так, как она привыкла на родине, — и человек, последовавший за ней, отважный, благородный человек, — едва не погиб.

Думая об этом, Линетта чувствовала себя глупой девчонкой, — девчонкой, от чьей глупости страдают другие.

— Прости меня, — повторила она, — Я не хотела, чтобы ты пострадал, помогая мне.