Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему

Большая загадка, представшая перед нами в предыдущей главе, заключалась в том, каким образом в демократии, которая предположительно базируется на принципе «один человек – один голос», 1 процент смог стать триумфатором в формировании политики в собственных интересах. Мы описали бесправие, разочарование и процесс лишения гражданских прав, которые способствуют низкой явке избирателей. Описали систему, в которой электоральный успех требует значительных инвестиций и в которой те, кто имеет деньги, делают политические инвестиции, приносящие огромное вознаграждение – часто большее, чем отдача, которую они получают от своих других инвестиций.

Существует и другой способ, с помощью которого денежные тузы получают то, что они хотят от государства: убедить 99 процентов, что они разделяют общие интересы. Эта стратегия требует впечатляющей ловкости рук; во многих отношениях интересы 1 процента разительно отличаются от интересов 99 оставшихся.

Тот факт, что 1 процент так преуспел в формировании общественного мнения, доказывает пластичность убеждений. Когда другие вовлекаются в это, мы называем это «промыванием мозгов» или «пропагандой»445. Мы косо смотрим на подобные попытки сформировать общественные взгляды, поскольку зачастую они кажутся нам несбалансированными и манипулятивными, без осознания того, что нечто подобное происходит и в демократиях. Настоящее время отличает то, что мы теперь куда больше понимаем, как формируются представления и убеждения – спасибо исследовательским успехам социальных наук.

В противовес реальности, демонстрирующей, что эти представления и предпочтения могут быть сформированы, экономика мейнстрима заключает, что люди имеют ясно определённые предпочтения и полностью рациональные ожидания и представления. Люди знают, что они хотят. Но в этом отношении традиционная экономика неправа. Если это было бы правдой, возможностей для рекламы было бы куда меньше446

. Корпорации используют последние успехи психологии (и экономики!), которые усиливают наше понимание того, как предпочтения и убеждения могут быть сформированы так, чтобы заставить людей покупать. В этой главе мы увидим, как 1 процент сформировал убеждения о том, что есть справедливость и эффективность, о силе и слабостях государства и рынка, и даже о степени неравенства в Америке сегодня.

Совершенно ясно, что множество (если не большинство) американцев обладает ограниченным пониманием природы неравенства в нашем обществе: они верят, что существует меньше неравенства, чем есть на самом деле, они недооценивают его негативные экономические эффекты447, они недооценивают способность государства сделать что-нибудь с этим и они переоценивают издержки принятия мер. Они даже не могут понять, что именно делает правительство – многие, кто высоко оценивает государственные программы вроде Medicare, не осознают, что они реализованы в государственном секторе448

.

Недавнее исследование показало: респонденты, как правило, считают, что 1/5 населения обладает 60 % общего богатства, тогда как на самом деле эта группа владеет приблизительно 85 %. (Интересно, что когда респондентов просили описать идеальное распределение общего богатства, то картина выглядела так: 20 % населения владеет немногим более 30 % общего состояния. Американцы понимают, что некоторая степень неравенства неизбежна, и возможно, даже желаема, если она является стимулом. Но уровень неравенства в американском обществе куда больше указанного респондентами)449.

Американцы не только неверно воспринимают уровень неравенства; они недооценивают изменения, которые происходят. Только 42 % американцев верят, что неравенство выросло в прошедшие 10 лет, когда на самом деле его рост был буквально тектоническим450

. Такое неверное восприятие очевидно также и во взглядах на социальную мобильность. Несколько исследований подтвердили, что представления о социальной мобильности чересчур оптимистичны451.

Американцы не одиноки в неверном представлении об уровне неравенства. Глядя на разные страны, становится ясно, что существует обратная корреляция между тенденциями неравенства и представлениями о неравенстве и справедливости. Одно из предполагаемых объяснений сводится к тому, что когда неравенство настолько масштабно, как в Соединённых Штатах, оно становится менее заметным – возможно потому, что люди с разными доходами и состояниями даже не смешиваются452.

Эти ошибочные убеждения, какими бы ни были их истоки, обладают важным эффектом для политической деятельности и политической экономики.