Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему

В этой главе мы попытались дать объяснение тому, что мы платим чрезмерно высокую цену за неравенство, которое, в свою очередь, разрушает нашу экономику, уменьшая производительность, эффективность, рост, одновременно увеличивая нестабильность. И потому ещё преимущества от уменьшения показателей этого неравенства, по крайней мере в текущей ситуации, далеки от тех, которых можно было бы ожидать при ином раскладе. Мы обнаружили целый пучок каналов, посредством которых функционируют негативные эффекты от неравенства. Нижняя линия экономики, несмотря на то что бо́льшая степень неравенства сопровождается меньшими показателями роста, принимая во внимание другие значимые факторы, может верифицироваться рассмотрением большего числа государств или посредством изучения большего временного среза385.

Из всех расходов, возложенных на общество верхушкой, самые серьёзные, вероятно, состоят в том, что происходит разрушение американской идентичности, в которой так важны честная игра, равенство возможностей и чувство коллективной ответственности. Америка долго гордилась своей ипостасью справедливого государства, где каждый имеет шанс добиться своей цели, однако нынешняя статистика говорит об обратном: шансы представителей беднейших слоев населения и среднего класса в США на сегодняшний день намного меньше, чем в странах Европы. А поскольку неравенство само по себе разрушает экономический уклад, надеяться на оптимистичные прогнозы не приходится.

Помимо утраты национальной идентичности и ослабления экономики, существует и иной, негативный для американского общества, аспект: наша демократия подвергается опасности. Именно это положение будет рассмотрено нами в двух следующих главах.

Глава 5. Демократия в опасности

Мы уже видели, что текущие показатели неравенства в США и во многих других странах не возникли спонтанно в результате действий абстрактных экономических сил, но были сформированы определёнными политическими решениями. Политика становится местом боевых действий за передел государственного экономического пирога, на котором успешнее всего показывает себя 1 процент самых богатых. И эта ситуация вовсе не предполагает демократию. В системе, когда один голос принадлежит одному человеку, каждый индивид играет большую роль. Современные экономические и политические теории говорят о том, что подобная система отражает интересы обычных граждан, но не элиты. Если быть точнее, традиционная теория, основывающаяся на рассмотрении человека с точно сформулированными предпочтениями, который голосует, исходя из собственных интересов, говорит о том, что последствия демократических выборов отражают взгляды среднего голосующего, то есть среднего человека. В случае общественного финансирования, например, предполагается, что одна половина хочет увеличения этого финансирования, а вторая половина – его уменьшения386. Однако опросы постоянно подчёркивают глубокое несоответствие между желаниями большинства голосующих и решениями, принимаемыми политическими деятелями.

При последствиях Великой рецессии иллюзии относительно глобальной экономической системы и политических демократических режимов во многих западных странах улетучились. Все это отразилось в движении «Захвати Уолл-стрит» и движениях возмущённых (indignado

) по всему миру. Тогда стали очевидны главные провалы рыночной системы. Ещё более очевидным стало то, что американская политическая система и не пыталась ничего исправить. Большинство американцев считает, что новые механизмы финансового регулирования (закон Додда – Франка) достаточно далеки от реальности, и они правы. Ещё до кризиса было ясно, что существует опасность распространения грабительских практик по выдаче кредитов и займов, и в интересах самих граждан было эти практики предотвратить. Но этого не случилось. Федеральное правительство не предпринимало никаких мер по преследованию банков, игнорирующих законодательство (мы ещё вернёмся к этому в седьмой главе книги), правительство было ещё пассивнее, чем во время кризиса Сберегательно-кредитной службы двадцатью годами ранее. «Нью-Йорк таймс» описывала, как Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC), призванная оградить вкладчиков от актов мошенничества, «постоянно помогала крупнейшим компаниям избежать наказаний, особенно в случае проявлений мошенничества»387.

Почему средний класс не имеет того реального политического влияния, которое предписывается ему традиционной экономической теорией? И почему наша текущая система действует по принципу «один доллар – один голос» вместо демократического «один человек – один голос»? Ранее мы исследовали то, каким образом политическая система формирует рынки: политика определяет правила экономической игры, а игровое поле заточено на постоянный выигрыш самых богатых. Стоит отметить, что правила политических игр, в свою очередь, также находятся под контролем самых богатых.