Цена Рассвета

— Тогда чего ты не знаешь? — привычная мимолетная улыбка, подмигивание.

— Я тебя ненавижу… — взвыла Аларья.

— Это я уже слышал. Работайте, девушка, работайте…

Аларья залепила ему вслед тряпкой, испачканной в краске, подумав, присовокупила к тряпке палитру и пару кистей. Уже из коридора Глор прокомментировал это очередным ехидством:

— Потрясающая экспрессия перформанса!

— Чтоб ты провалился!!!

— Не дождешься…

Пять мест в галерее заняли рисунки, сделанные Аларьей за одну ночь. Она была уверена, что организатор выставки выгонит ее в шею, поскольку работы противоречили концепции выставки, тенденциям моды и всем канонам современного авангардистского искусства. Тем не менее, она уже понимала, что сделанное ей лучше, сильнее и ярче, чем все остальное. «Только ради вашего покровителя», — закатил к потолку глаза хозяин галереи, но свои пять работ Аларья выставила.

На следующий день пресса разразилась истерикой. Две газеты превознесли труды «молодой перспективной художницы Новак» до небес, остальные разгромили в пух и прах. Журналисту, явившемуся брать интервью, Аларья ответила коротко:

— Я делаю то, что хочу. Вы можете смотреть на это, а можете отвернуться. Меня это не… волнует.

Три приглашения на организацию персональной выставки. Место в жюри двух конкурсов. Толстый ворох статей, из которых сочился яд. Предложение преподавать в студии. Анонимные бранные послания по электронной почте. Одобрительная улыбка Глора.

— Маленький хорошенький скандальчик никогда не помешает…

Как она все успевала? За год — две выставки. Аларья из вредности заломила за работы неслыханные цены, сообщив, что средства пойдут в благотворительный фонд движения «За мир без наркотиков», но из сорока пяти работ купили сорок три. Первое выступление перед Сеймом Вольны. Речь, написанная Аларьей самостоятельно и прочитанная без конспекта, наизусть.

Просматривая запись, Аларья не верила, что высокая женщина с убранными в гладкий пучок волосами, в элегантном черном платье, стройная, с прекрасным голосом, говорящая громко и четко — она сама. Прописные истины в ее устах звучали ярко и общедоступно. Страна не может себе позволить пренебрегать пропагандой здорового образа жизни среди молодежи. Дети — наше будущее, мы не имеем права оставлять их без защиты. Государство, пожалевшее средств на борьбу с наркоманией, обречено на вымирание.

Ничего, кроме удовольствия, речь не принесла. Бюджет не урезали, но и обещанных дотаций не дали. Неожиданно оказалось, что Верховный Государственный Совет всецело разделяет позицию одного из депутатов, звучавшую до отвращения глупо: наркотики — фактор естественного отбора, пусть глупцы травят себя, а умные занимают их место.

Движение «За мир без наркотиков» добивалось изменений в законодательстве, введения наказания не только за распространение и употребление наркотических веществ, но и за изготовление таковых. Действующий закон казался кромешным бредом: любой гражданин мог устроить на дому лабораторию и производить наркоту в любых количествах, а также угощать ей знакомых. Реши он торговать своей продукцией или пробовать ее самостоятельно, к нему приходил следователь с ордером на обыск. До того он был совершенно неподсуден.

— Это же абсурд! — стучала кулаками по столу Аларья. — Что значит, «распространением считается продажа за наличные средства»?! А по безналу уже можно, да? Бред, просто бред…

— Этот бред кому-то выгоден. Рано или поздно мы докопаемся, кому именно и насколько, — обещал Глор.

После второго выступления перед Сеймом Аларью пригласили в Синюю Башню, резиденцию правительства, расположенную в самом центре Надежды. Шестидесятиэтажная башня, отделанная синим зеркальным стеклом, возвышалась над городом, стоя на холме, и была видна из любой точки. Аларья получила пропуск и в компании охранника поднялась на тридцать второй этаж. Здесь располагалось Министерство печати и телевидения.

Неприметный полулысый человечек в темно-сером костюме встретил ее крайне приветливо, угостил отличным натуральным кофе, который всегда был в дефиците, ибо кофейные деревья прижились лишь на двух плантациях. Разговор начался мягко и деликатно, но через десять минут Аларья поняла, что готова убить сидящую напротив серенькую тварь.

— Я по образованию психолог, и в университете меня учили, что чужие проблемы стремятся решать люди, не знающие, что делать со своими. Может быть, у вас какие-то неприятности, панна Новак? Все мощности нашего министерства к вашим услугам…

В переливы его речи Аларья не могла вставить ни слова. Чиновник не умолкал ни на секунду, не делал пауз. Округлые оскорбительные конструкции цеплялись одна за другую, и Аларья очень быстро поняла, что ее просто втаптывают в грязь, причем делают это ласково и с показной заботой.