Цена слов (СИ)

– Очень прозорливо, – кивнул Бритоус. – Вы, скитальцы, всегда быстро соображали. Сначала сила была в городах на востоке, теперь сместилась на запад в общины. Тридцать восемь Зим прошло после Серых, люди снова объединяются, но на этот раз не в Орду, а в союз под властью диктатора. И ни тогда, ни теперь, ничего не делалось просто так, без причины. Но тот случай с ребёнком из Серых Городов расколол единство фигур на доске. Белые вдруг увидели, что среди них есть чёрные как моровая ночь фигуры. Белые спешно начали отстранятся от них, бежать на свою сторону поля, бросая пешек, которые не смогли выпутаться. И Белый Король затаил обиду на Чёрную Королеву. Именно на королеву, Олег, там, с той стороны мира, правит жестокая Чёрная Королева, а ещё… – Бритоус ухмыльнулся. – Она сумасшедшая.

– Я не понимаю…

– Она любит Навь! – хлопнул советник по рукоятке «Счастья». – Это её дети, любовники, сыновья, дочери – это её мир. Всё, в чём мы сейчас прозябаем, все эти избы, идолы, страхи, мороки, дикость – это её мир, она его таким сделала. А мы, белые наивные пешки, Ей во всём помогали. Но ребёнок нам показал, Повелитель открыл лицо чёрных фигур. И когда начался раскол, когда страх перед Моровыми Зимами заслонил всё остальное, вы позвонили в дверь закрытого убежища. Все бункеры к тому времени, все непочатые очаги жизни находились под Её полным контролем. Вы позвонили в дверь к Чёрной Королеве, чтобы спасти Навье племя и, конечно же, она вас впустила. Племён много, Олег, но истина в том, что почти никто из них не погиб в моровую эпоху. Люди, что и так еле как сводили концы с концами, гибли сотнями тысяч: замерзали в избёнках и дохли от голода, а племена выжили и прошли проверку на прочность.

Олег слушал его, пытался понять врага Нави, но только крепче сжимал кулаки:

– И тогда вы решили объявить им войну? Когда моровая эпоха закончилась, вы натравили племена друг на друга?

Бритоус опять замолчал. В его позе не было беспокойства, казалось, Отче-Советник настроен миролюбиво. Но скиталец себя не обманывал, он видел перед собой хорошо подготовленного человека – это выдавало телосложение бойца и ладонь, постоянно лежавшая на рукояти «Счастья», а самое главное – глаза многих Зим не сводили с Олега цепкого взгляда. Случись драка и, возможно, окольцованному не потребуется помощь дружинников.

– Как вы думаете, Олег, что такое Навь? Может быть это люди, которые спустились под землю и одичали возле костра? Те, кто вспомнил древних богов, о которых и знать толком не мог? А что вы скажете, если узнаете, что Навь всегда была такой? С первого года Обледенения, с самого первого дня, как оказались в родовых норах?

Скиталец молчал, но Бритоус и не ждал от него никакого ответа:

– Почему каждое племя, хотя оно живёт обособленно от других, пестует в себе волчьего духа? Почему не медвежьего, ведь медведь всю Зиму может греться в хорошей берлоге; и не лисьего, хотя лисица хитра и за счёт ума может выжить; и напористость вепря не нужна Нави?

– Они охотники, – попытался ответить Олег. – Волк для них – почитаемый зверь, и в то же время главный противник…

Но Бритоус его не дослушал:

– Верно, однако дело не в том, почему они себя считают волками, а в том, кто они на самом деле. Олег, люди гораздо умнее, чем кучка самоубийц, устроивших себе апокалипсис. Когда стало ясно, что больших холодов не миновать, у человечества ещё оставалось время сохранить этот мир. Зима в пятьдесят градусов мороза и длинной почти в целый год неминуемо истребила бы всё живое, и в первую очередь человечество. И вы, Олег, и я, и те люди, которые сейчас на первом этаже моего дома, должны быть мертвы, как все остальные. Но этого не произошло – простая случайность?

– Что значит: «Все остальные»? – насторожился скиталец, но Бритоус продолжал о своём:

– Волк – лучше всего приспособлен переносить Долгую Зиму. Он не будет отсиживаться в берлоге, а выйдет охотиться. Чтобы выжить, волк убьёт любого или отнимет всё, что потребуется. Зверь вынослив, в стаях ходят только самые сильные, а слабых и негодных изгоняют прочь от себя, чтобы те в одиночестве доказали, что они на что-то способны. Всех, кто недостаточно хорош, всех, кто не сумел обратиться в достойного Волка, они очищают…

– Я не… – попытался вставить своё слово Олег, но Отче-Советник с напором продолжил:

– Человек – не волк. Мы живём по законам морали, тащим за собой слабых, и только когда совсем прижимает, становимся хуже всякого зверя. Люди знали о начале Обледенения, мы знали, что нам грозит гибель, и потому создали новых, более сильных людей – тех, кто способен продержаться в холодах не хуже волков. Вот почему Навь чувствует в себе Звериную душу. Волк не приходит к ним, он всегда в их крови и только раскрывается со взрослением!..