Цена страсти

А собственно, что еще требовалось парню вроде него?

И все было бы хорошо, если бы болезнь не усугубилась. Хейстингз дрожал все сильнее, его тело то и дело сотрясали конвульсии – а легкие, казалось, наполнились вязкой болотной тиной. Теперь даже на пуховой перине он чувствовал себя так, словно лежал на острых каменных осколках. Прикованный к подушкам, он лицезрел лишь колыхание грудей хорошеньких служаночек да морщился, когда они касались его, – руки их казались ледяными. Нутро его не принимало бренди – он едва мог проглотить пару ложек бульона, чтобы его не вывернуло наизнанку.

Поэтому он от души клял на чем свет стоит лорда Арбогаста, виновника всех его злоключений – и делал это с чувством и громко. Ненадолго опоминаясь, Хейстингз пугался: не вскроется ли обман и не выкинут ли его из гостиницы – однако, похоже, служанкам ничуть не казалось странным, что его светлость говорит о себе в третьем лице. Кто знает, как там у богатеньких принято?…

К счастью, даже в горячке Хейстингз ни разу не сбился на просторечие. Ни единого раза! Поэтому он пытался проглотить заботливо подносимый ему бренди – и вновь проваливался в горячечный сон…

Как бы там ни было, но прислуга не слишком удивлялась странным речам больного. Кроме, пожалуй, одной темноволосой девушки с жемчужно-белой кожей и бездонными темными глазами древней колдуньи. Куда было до нее бледным английским красоткам!

«Эдит…»

Она поведала ему, что происходит родом из Корнуолла. Тогда он от души посмеялся: девушка чистосердечно полагала, что Корнуолл – это очень, очень далеко…

Однако сейчас Хейстингзу было не до смеха. Его тело сотрясала дрожь, сухой язык еле ворочался во рту – однако бедняга непрестанно клял лорда Эрона, чтоб тому ни дна, ни покрышки!..

– Успокойтесь… ну-ну, тише, – звучал нежный голос Эдит, и лба больного касались нежные теплые ручки – единственные, чье прикосновение приносило облегчение. – Не следует вам говорить о себе так дурно. Это все неправда. Вы прекрасный человек, вы истинный лорд – вам надлежит гордиться собой и всем тем, чего вы достигли в жизни…

От таких слов Хейстингзу хотелось засмеяться безумным смехом, но он сдерживался из последних сил, чтобы не напугать девушку. Все, чего он хотел сейчас, – это чтобы прекрасная Эдит не уходила, продолжала кормить его с ложечки горячим бульоном и нежно гладила его пылающий лоб. Впрочем, она позволяла себе это лишь тогда, когда, по ее мнению, лорд дремал или бредил – вот как сейчас, к примеру.

И Хейстингз послушно умолк – лишь потому, что она попросила. Он лежал навзничь и дышал так глубоко, как только мог – тоже потому, что об этом просила его Эдит. Однако, невзирая на его покорность, девушка подхватила поднос и вознамерилась уйти.

«…Нет, это никуда не годится! Если уж он должен лежать, не бранясь и не мечась по постели, то пусть рядом с ним остается его Эдит!»

Кажется, он произнес это вслух, потому что девушка вспыхнула до корней волос и попыталась высвободить свои дрожащие пальчики из его ладони. Когда он успел взять ее за руку?…

Что ж, прекрасно. Раз уж он завладел ее рукой, то по крайней мере в ближайшее время не расстанется с этим ценным трофеем!

– Если ты уйдешь, – прохрипел он, силясь придать голосу изящные интонации, присущие лорду Эрону, – то я вновь стану гневить небеса! Я смогу отдохнуть, только если ты останешься со мной…

Заслышав эти слова, девушка вздрогнула и попыталась отпрянуть. Вероятно, он далеко не первый постоялец, который требовал ее безотлучного присутствия в его комнате. Осознав это, Хейстингз тотчас выпустил руку Эдит. Нет, он никогда не станет причиной этого затравленного выражения ее прекрасных темных глаз! Никогда этого не будет!

– Прошу, прости меня. Я не имел в виду ничего… неподобающего. – Черт подери… то есть бог благослови велеречивого Эрона! Благодаря господину Хейстингз заучил множество изысканных выражений вроде этого. – Я хотел сказать лишь, что мне нехорошо… Однако в твоем присутствии, любезная Эдит, мне как будто делается легче.

«…Останься! Останься, гладь меня по лбу, корми с ложечки супом… Дай мне хотя бы на время ощутить себя другим человеком!.. Да, я негодяй, я подлец. Зато ты… ты ангел!»

При этом он отнюдь не дурак. Он объездил полмира. И понимал, что ни к чему серьезному эта встреча не приведет.

Тогда отчего он готов поклясться, что образ кроткой корнуолльской красавицы будет до конца дней преследовать его?…

– Останься, – снова захрипел Хейстингз. – Прошу тебя… останься.

И она осталась.

Глава 11

Было уже около полудня. Упаковав багаж и прибравшись в комнате, Электра заколола последнюю прядь в скромный, собственноручно сооруженный пучок, поднялась и разгладила юбки.

Сегодня, еще до заката, она будет дома! Какими бы безумцами ни казались порой ее домашние, она всех их любит, а еще беспокоится, оставляя семью без присмотра. Посетил ли Лисандра очередной кошмар ночью? Не использовала ли снова мама заварочный чайничек для хранения скипидара? И следит ли кто-нибудь за тем, чтобы Атти не разгуливала по окрестностям, вооруженная до зубов?