Цена свободы

Мороз стоял на взлетной полосе и смотрел вдаль – туда, где вершины хребтов врезались в утреннее небо. Глаза его сияли радостью. Михей вдруг представил Женьку вольным летчиком-испытателем, про которых ему рассказывал батя в детстве – с развевающимися волосами, героическим и стойким. Не хватало разве что костюма. Да и сам Мишка чувствовал, как у него трясутся руки. Нет, он не боялся – то была волнительная и радостная дрожь перед чем-то важным в его жизни.

Ведь сегодня они летят домой.

Хотели вылететь с самого утра, но Мороз решил перестраховаться и еще раз проверить свою «ласточку». И пока длился полтора часа завершающий осмотр, Мишка чуть не извелся. Он-то был готов бросить всю снарягу и оружие тут и скорее махнуть домой – и зачем им в пути все это добро? Но Евгений с ним категорически не согласился еще вчера вечером.

– Мало ли, куда нас занесет, – серьезно говорил он. – Ничего, не велик груз, прихватим. Лучше перестраховаться.

И Михей сердито вздыхал и соглашался. В душе он понимал, что Мороз прав.

Таська даже не глядела на него. Словно не было ничего между ними минувшей ночью. Девушка снова ушла в себя, и казалось, даже предстоящее путешествие ее не радует. Мишка теперь знал ее тайну, но стоило ли раскрывать ее другим? Чем меньше парни знают – тем меньше будут спрашивать. А та, которая вчера стала ему ближе, словно не хотела ничего. Вела себя тихо, как и все последние дни. На вопросы отвечала, но сама говорила мало и общий разговор почти не поддерживала.

– Ну все, мальчики и девочки, – торжественно провозгласил Евгений, постукав гаечным ключом по корпусу самолета. – Карета подана. Прошу!

– Ну, наконец-то, – выдохнул Михей. – Я уж думал, ты нас до вечера промурыжишь.

Мороз и Мишка устроились спереди, Леха с Таськой втиснулись на задние сиденья. Все облачились в химзу, только респираторы пока не надевали. Женька обернулся, с важным видом оценил обстановку.

– Ну, балласт, сидим спокойно и не рыпаемся. Довезу в лучшем виде.

– Женек, ради бога – только не угробь, – попросил летчика Эстет. – Не спеши, ладно? Потихонечку, полегонечку. Высоко не поднимайся.

– Ну что ты, как мама моя в детстве, – подтрунивал над ним пилот. – Ты даже не летал, а уже ссышь. Смотри – понравится, еще раз попросишь: Женечка, покатай, пожалуйста.

– Нет уж, – отмахнулся Леха. – Долетим – и точка. Хватит с меня. И вообще – может, на машине все же?

– Да что ж ты ссыкло-то такое? – казалось, Мороз даже рассердился. – Ну, давай, кати на своем «Тигре». Косточки там положишь, как и наши.

– Ладно, ладно, не ворчи уже, – сказал Эстет. – Уговорил.

Над головой зависло полуденное солнце. Тучи разошлись еще с утра, небесная бирюза манила. Женька завел мотор, и тот загудел размеренно и ровно. Все пристегнулись и устроились поудобнее. Мишка шумно выдохнул – несмотря ни на что, волнение давало себя знать.

– Ну, в добрый путь, – сказал Мороз и перекрестился. «Цикада» побежала по бетонным плитам, разгоняясь. А потом – резкое ощущение невесомости. Самолет быстро набирал скорость и высоту, устремляясь к горным вершинам. Михей повернул голову и глянул вниз. Остались под ними солнечный телескоп и войсковая часть, скрытая деревьями. Женька взял курс на горный хребет. Каменные великаны надвигались, словно хотели остановить путников. А самолет забирался все выше и выше, в самую синь. Поближе к солнцу.

Михей знал – этот день он запомнит на всю жизнь. Судьба уготовила ему и друзьям много испытаний, но сейчас он был твердо уверен – это последнее. Парень смотрел с высоты птичьего полета на проплывающую внизу землю. «Цикада» скользила низко над горами, и Мишкиному взору открывались раззявившие пасть ущелья и тупоносые вершины. Все на этой земле стремилось к солнцу, и Михей вдруг представил, как миллионы лет назад горы тоже мечтали быть ближе к светилу и тянулись к нему изо всей силы. И ему, несмотря на страх высоты, захотелось взлететь еще выше.

«Надо же, домой лечу, – думал парень. – Сколько раз помереть мог – а живой остался».

И воспоминания накладывались слоями, лезли одно вперед другого. Мама у него говорила, что за минуту до смерти вся жизнь перед глазами проходит, как кино. Вот и у Мишки сейчас так же было. И детство вспоминалось, и юношеские годы, и последние месяцы их путешествия. Помнилось только хорошее, светлое. Да и не могло быть иначе в такой день.

Мороз сказал, что до Мишкиной деревни лететь часов шесть-семь. «К вечеру будем», – уверял пилот. «К вечеру», – тихо шептал Михей, будто перекатывая на языке эти два волшебных слова. Он не мог поверить в такое везение.

Парень подумал о той, что сидела сзади него. Вчерашняя близость с Таськой перепутала все мысли и чувства. Михей осознал, что его неодолимо тянет к этой девчонке. Неожиданно он понял, что нашел в ней то, чего искал и не находил в других девушках. Парень не знал, как выразить это словами, – Тайка просто была другой, не такой, как все. И вчера вечером смогла дать ему нечто большее, чем просто близость между мужчиной и женщиной.