Цена свободы

Через полкилометра Вячеслав услышал неясный звук впереди и махнул рукой, приказывая свернуть с дороги. Сам бригадир замер и принялся внимательно слушать. Михей встал рядом, стараясь не дышать. Грохот нарастал, будто впереди по дороге катилось что-то массивное.

– Ну-ка, уходим, – шепнул Батя и первым свернул с обочины в кусты. Остальные последовали за ним. Полезли огородами, продираясь через колючие заросли. Отойдя от шоссе метров на пятьдесят, притаились.

– Идут, – сказал Вячеслав, вглядываясь в темноту.

Мимо по дороге тащилось что-то грузное. Скрипели деревянные колеса, лились разговоры дикарей на тарабарском языке. Только когда процессия растворилась в сумерках и звуки стихли, беглецы двинулись дальше.

– Внимательнее смотрите, – предупредил Батя. – Кто знает, сколько их тут по городу шляется.

– Хочешь пробраться к причалу? – тихо спросил Михей бригадира.

– Да, – кивнул тот. – У них там несколько катеров. Мы пару раз гоняли на «рабочку» туда – груза́ ворочать. Только они их пасут – будь здоров. Посмотрим, что выйдет. Сначала добраться надо.

Светало – за Амуром лениво занималась заря. За частным сектором дорога стала прямой и теперь вела через пустыри и промзоны. Видимо, они пробирались по окраинам города. Растительность здесь оказалась беднее – чахлые деревья да немощные кустарники торчали тут и там, добавляя унылости пейзажу. Вскоре Батя велел сделать привал. Устроились в углу бетонного забора, который теперь прикрывал их с двух сторон.

– Парни, бдим, – приказал бригадир.

И они сидели и слушали. Эстет волновался больше всего – Михей видел, как Леха нервно крутил головой, всматриваясь в редеющие сумерки. Батя был хмур и сосредоточен.

Десятиминутная передышка – и снова вперед. Вскоре беглецы пересекли железнодорожные пути и вошли в город. Дорога раздобрела и обзавелась «соседкой». По бокам шоссе уныло теснились темные туши домов. Откуда-то спереди ветер принес звук выстрела. Друзья старались не терять бдительности. Михей вдруг понял, как ему хочется жить, и все его чувства словно обострились до предела.

Опасность подкралась внезапно, когда ее совсем не ждали. Свистнула стрела, и зашипел от боли Эстет. Бригадир сориентировался вмиг – толкнул Михея под прикрытие ржавой «Газели», замершей посреди перекрестка. Остальные бросились следом. Леха тер оцарапанную стрелой щеку, руки его дрожали от нервного напряжения.

– Е-еще б-бы немного – и в-все, – мотал он головой, прижимаясь к кузову.

– Откуда? – быстро спросил Михей Вячеслава. Тот махнул рукой в сторону перекрестка.

– Двоих видел, – сказал он, хмурясь. – Может, и больше. Толком не разглядел.

В кузов «Газели» ударил тяжелый камень, а потом до слуха беглецов донесся злобный рык. Положение сложилось хуже некуда.

– Сдаваться предлагают? – предположил Михей.

– Хрен им на воротник, – сплюнул Батя. – Живым не дамся. Только вперед ногами вынесут, черти немытые.

Парень пригнулся к земле, глядя в просвет между днищем автомобиля и асфальтом.

– Бегут! – крикнул он и почувствовал, как озноб пробежал по телу. Бригадир выглянул из-за кузова, прицелился. Грохнул выстрел, и один дикарь рухнул замертво на асфальт. Но его товарищ был уже возле машины. Взмах тяжелой дубины – и автомат вылетел из рук Бати. Вторым ударом дикарь метил снести бригадиру голову, но тот чудом увернулся и сам бросился в атаку. Два крепких тела сцепились и рухнули на асфальт.

А тем временем подбежал третий. Косматый мужик ощерился, замахнулся дубиной – и в лицо Михея пахнуло вонью немытого тела. Парень выбросил руку, удар пришелся в плечо противника. Тот зарычал от боли, и его дубина упала на асфальт. Но враг оказался расторопным. Через секунду тяжелый удар швырнул Михея наземь, и дикарь тут же навалился на парня, сдавил ему горло. Тот почувствовал крепкие пальцы на шее, замычал и принялся дергаться, пытаясь скинуть с себя нападавшего. Но не тут-то было. В глазах потемнело, и парень захрипел. И вдруг дикарь всей своей массой обрушился на Михея и затих.

Парень попытался подняться, потирая горло, но его мотнуло, и он чуть не упал снова. Рядом стоял Эстет, сжимая половину кирпича. Руки товарища дрожали.

– Спасибо, Леха, – выдохнул Михей. – Еще чуть-чуть – и эта гадина меня придушила бы.

Тот только нервно что-то пробурчал в ответ. Кирпич упал на асфальт, и Леха тяжело задышал. Было видно, что неожиданная победа далась парню с великим трудом. Батя пнул бездыханное тело второго дикаря и отряхнул руки – Мишка даже не успел заметить, когда бригадир успел управиться с ним.

– Да уж, – сказал Вячеслав, выдыхая. – Дали прикурить.

Нужно было скорее уходить – звуки выстрелов могли привлечь других дикарей. Михей осмотрел поверженных врагов и заметил, что тот, которого сразил из автомата Батя, отличался от собратьев. Он был вооружен луком и длинным ножом, да и вообще, был одет куда лучше своих товарищей. Те же выглядели, как натуральные дикари: грязные и заросшие, в звериных шкурах, с корявыми дубинами. Скорее всего, у них тоже была своя иерархия.