Цена власти

Темно-синий скальпель ещё больше расширил рану. Тач погрузился в глубокое беспамятство, однако всё равно вяло зашевелился и попытался перевернуться на бок. В ответ Ягис ещё крепче прижал его коленом. Проспиртованные крючки уцепились за кожу, Саян развёл края глубокой раны. На ярко-красном фоне разрезанных мышц выступили чёрные полоски мёртвой ткани.

— Ансив, держи крючки. Не дай краям сойтись.

Саян осторожно потянул на себя наконечник стрелы — не тут-то было. Треугольный кусок кремния упёрся острыми краями за плоть и ни за что не желает вылезать наружу. Чего и следовало ожидать. Саян подхватил с тарелочки ложечку с загнутыми краями.

Коротким уверенным движением Саян вогнал ложечку в раскрытую рану точно под наконечником. Настойка молагана не лучший анестетик, Тач опять дёрнулся. Так, теперь подвигать ложечку из стороны в сторону, острые грани наконечника зашли под загнутые края, а кончик острия попал в маленькую дырочку на полукруглом конце ложечки. Вот теперь совсем другое дело. Ложечка с загнутыми краями легко выскользнула из раны вместе с треугольным наконечником.

— Здорово! — в унисон ахнули друзья.

— У кого учился? — Ягис слегка ослабил нажим на бедро раненого.

— У Большого мха, — Саян бросил треугольный наконечник в траву, а ложечку опустил обратно в миску со спиртом. — Старик много чего знает. А так на сыром мясе тренировался.

— И много кусков перепортил? — с улыбкой поинтересовался Ансив.

— Много, — Саян кивнул. — Инса едва из дома не выгнала.

Вопросы друзей, как ни странно, помогают сосредоточиться на операции. Комочком шерсти Саян осушил рану и как мог соскрёб скальпелем зловещие чёрные полоски. Напоследок скупая струйка чистого спирта смочила рану.

— Отлично. А теперь, — Саян глянул на Ансива, — убери крючки и сожми края.

Сквозь сомкнутые края раны выступили красноватые остатки спирта. Тонкий изогнутый крючок легко проколол кожу. Несколькими узелками Саян быстро стянул края раны. Последний штрих — тонкий слой лесного мёда.

— Мёд содержит так много сахара, что в нём не размножаются бактерии, — пояснил Саян на немой вопрос Ягиса.

Саян обернул ногу раненого тонким куском кожи и зафиксировал импровизированную повязку узким ремешком.

— Будет жить, — Саян довольно вздохнул. — Лея-целительница поможет. А наконечник не выбрасывайте, талисманом будет.

Только сейчас, подняв глаза, Саян заметил стоящего рядом Лютого.

— Ещё раненые есть? — спросил Саян.

— Как же без них, — Лютый поднял голову и громко крикнул: — Всех тяжело раненых сюда! Умелец займётся ими! А вы двое, — Лютый ткнул пальцем в Ягиса и Ансива, — помогите ему. Ночлег мы сами развернём.

До самой темноты Саян вытащил еще несколько наконечников, зашил бесчисленное количество порезов и наложил пару шин на сломанную руку и кисть. Спирт, мёд, ремни для перевязки и прочие расходные материалы ушли полностью. Зато! Как изменилось к нему отношение со стороны бывалых охотников.

Саян ловко затянул последний узелок на бог знает какой по счёту ране. Пусть он ещё не принёс положенную жертву Вему-защитнику и не «рухнул с дуба», зато по словам, по жестам полноправные мужчины племени уже приняли его за своего, за равного. Остальное формальности. Пропитанные кровью сумка с трофеями и та ловкость, с которой он врачевал раны, принесли ему то, что не смогли принести ни ложки, ни горшки, ни самые лучшие во всем племени ножи и даже арбалеты — уважение.

Наконец, Саян без сил присел возле костра. Пока он с друзьями занимался ранеными, зашивал, накладывал повязки и швы, заботливые руки товарищей по отряду развернули палатку, насобирали дров и развели костёр. Ансив колдует над ужином. В котелке над костром булькает вода. Тихая летняя ночь принесла долгожданную прохладу и успокоение. Словно и не было страшного боя, резни и потоков крови. Лёгкий ветерок закручивает дым от костра в причудливые узоры и разгоняет надоедливых комаров.

Время заняться защитным облачением. Когда отряд отвалил от вражеского берега, Саян прямо в лодке быстро скинул кожаные доспехи и наспех запихал их в мешок. Теперь, при свете костра и догорающего дня, он вытряхнул защитное облачение на траву.

Дела, Саян задумчиво провёл пальцем по самому глубокому порезу. Больше всех пострадал щит. Впрочем, чего и следовало ожидать. Снаружи с десяток маленький ромбических проколов от стрел, несколько более крупных ромбов от копий и парочках глубоких порезов то ли от топора, то ли от большого ножа.

Кожаная кираса пострадала заметно меньше. На груди несколько царапин и мелкий укол то ли от копья, то ли от стрелы. Зато на спине, Саян покачал головой. Между лопаток тянется глубокий надрез. Обломок кремния застрял в толстой коже. Судя по размеру и форме, в пылу сражения кто-то из сородичей Хитрого Волка совсем не по-рыцарски пырнул его кремниевым «пером». Будь нож стальным и не таким толстым… Саян аккуратно отложил кирасу в сторону.