Цена желаний

В его словах было и любопытство и осуждение, поэтому Рудольф вспыхнул и стал защищаться. Его объяснения были встречены таким смехом, что Антония тут же встала на защиту жениха и сказала брату, что он не должен вести себя оскорбительно, потому что, во-первых, он сам тоже мог бы подделать счета, а во-вторых, все это вовсе его не касается.

– Нет, касается, – возразил Кеннет. – Ты, видно, забыла, что я наследник. Полагаю, я мог бы подать в суд, если бы захотел. Конечно, я не хочу, хотя собираюсь положить конец растратам. Одно дело убрать человека, и совсем другое – мошенничать со счетами. Однако не подумайте, что я придираюсь. Надеюсь, в то время вам казалось, что это хорошо, Рудольф?

Мезурьер сердито сказал:

– Ваш тон меня не трогает! Я охотно соглашаюсь, что мне не следовало занимать эти деньги, но когда вы обвиняете меня…

– Я ни в чем вас не обвинил, мой красавчик, – сообщил Кеннет, набивая трубку. – Тони сказала, что вы подделывали счета фирмы, а я просто выказал должную меру удивления, любопытства и неодобрения.

Антония отвела кузена к окну и взяла его за рукав. Глядя на него очень серьезно снизу вверх, она быстро спросила:

– У него серьезные неприятности, ведь правда?

– Не знаю, Тони.

– А я думаю – да. Ведь ты поможешь ему, верно, Джайлз? – Он не сразу ответил, и она добавила: – Понимаешь, я с ним помолвлена.

– В этом для меня нет смягчающего обстоятельства, Тони.

Ее искренние глаза, выражавшие недоумение, напрасно искали его глаза.

– Разве нет? – спросила она, пытаясь понять, в чем дело.

– Нет.

– О! Так… так… ты сделаешь это для меня, Джайлз? Он поглядел на нее сверху вниз, на ее руку, схватившуюся за его рукав.

– Надеюсь, Тони, – сказал он ровным голосом и глянул через комнату туда, где ругались Мезурьер и Кеннет. – Замолчи, Кеннет, – продолжал он весело. – Да, я знаю о предсмертном письме моего кузена, Мезурьер. Понимаете, оно вовсе не доказывает, что вы имеете какое-либо отношение к убийству.

– Не доказывает, – согласилась Антония, – но история с машиной не слишком хороша. Расскажи ее Джайлзу, Рудольф, он в самом деле может быть полезен.

Мезурьер передернул плечами:

– О, это просто смешная ошибка полиции. Какой-то местный бобби вообразил, будто он видел мою машину близ Ханборо в ночь убийства.

– У полиции нет воображения, – сказал Кеннет, который возлежал на диване с трубкой в зубах.

Джайлз слегка нахмурился.

– Где была ваша машина? – спросил он.

– Полагаю, что в гараже. Я хочу сказать, что провел тот вечер дома.

– Понимаю. Может ли кто-нибудь это подтвердить?

– Нет, по правде сказать, нет, – сознался Мезурьер со смущенным смешком. – Это выглядит глупо, но на самом деле, у меня очень болела голова, и я рано лег спать.

– Негодный лжец, – лениво заметил Кеннет. – Зачем тревожиться? Мы вас не выдадим. Я даже мог бы выдать вам соответствующее вознаграждение. Или это было бы нескромно?

– Твоя история так же жидковата, Кеннет, – сурово сказал Джайлз.

– Возможно, но я рассказываю ее значительно более грациозно, – заметил Кеннет. – Как ты думаешь, Тони? Сделал он это? Я не верю, что у него достало мужества.

– Конечно, мужества у него достало! – возмутилась Антония. – Твоя беда в том, что ты слишком восхищен своей способностью водить за нос полицию и потому не веришь, что кто-то еще тоже на кое-что способен.

Джайлз, не обращая внимания на этот обмен любезностями, внимательно разглядывал Мезурьера.

– Когда вы говорите, что бобби видел вашу машину в ночь убийства, имеете ли вы в виду, что он видел машину вашей модели или что он на самом деле прочел ваш номер?

– Да, мой номер, – сказал Мезурьер. – Во всяком случае, он так думает. Но он мог с легкостью спутать его с другим и конечно же спутал.

– Я прекрасно представляю себе, как наш друг суперинтендант соорудил на этом версию, – заметил Кеннет. – Знаешь, Тони, твой молодой человек казался мне когда-то не безнадежным, но теперь он начинает мне надоедать.

Джайлз вынул портсигар и открыл его.

– Не мое дело сомневаться в вашем рассказе, Мезурьер. Могу только сказать: мне жаль, если он правдив.

– Жаль? – воскликнул Рудольф. – Я вас не понимаю! Джайлз зажег сигарету и бросил спичку в камин.

– Вас жаль, Мезурьер. У вас было бы прекрасное алиби.

– Алиби? В чем?

– В этой машине, – ответил Джайлз. – Потому что, если бы в эту ночь вы ехали на своей машине из Ханборо в Лондон, не думаю, что вы могли бы быть убийцей.

ГЛАВА X

Эффект этого спокойно высказанного мнения был немного смешной. Рудольф Мезурьер заморгал и озадаченно уставился на Джайлза, а потом спросил:

– Значит… значит, я мог спокойно признаться, что не сидел дома? Но я не понимаю, к чему вы клоните?

– Всегда лучше говорить правду, – наставительно сказал Кеннет и самодовольно прибавил: – Доказательство тому – мое искусное поведение в чрезвычайно сложной ситуации.

– И я так думаю, – откликнулась Антония. – Только сказал ли ты правду?

– А об этом, моя любимая, будет судить полиция, – парировал Кеннет.

– О, хоть бы вы замолчали, – взмолился Мезурьер. – Вам хорошо врать и ухмыляться, а я вот оказался в отчаянно неловком положении.