Цена жизни

— Обширные, мама, — ответил я вместо него. — Завтра его ждут к обеду Ренские и, похоже, не отпустят до позднего вечера. Сёстры давно хотят познакомиться со своим двоюродным братом. И не хмурься, мама — как бы то ни было, сёстры Ренские — тоже Арди, и без них род Арди будет неполон.

— Сложные отношения, Милослава? — осторожно спросил Бернар.

Мама недовольно вздохнула:

— Не то что сложные, Бернар. Всё давно осталось в прошлом, но последнее время я всё чаще думаю, что стоило бы как-то выправить отношения с матерью. Хотя бы просто для того, чтобы можно было встречаться с ней без неловкости.

— Я мог бы как-то помочь?

— Спасибо, Бернар, но нет. Вряд ли Ольга загорится этой идеей. Но возможно, она тоже об этом задумается, и в конце концов мы к чему-то придём.

Разговор как-то сам собой увял, и я поспешил прервать неловкое молчание продолжив:

— А ещё я хочу устроить Бернару экскурсию на какой-нибудь из наших заводов. На четвёртый механический, скорее всего, он самый интересный для посещения. И ещё князь наверняка захочет дать ему аудиенцию, вот только непонятно когда — протокольный отдел пока молчит. Так что ближайшие дни у него будут очень насыщенными.

— Меня немного пугает возможная встреча с вашим князем, — признался Бернар. — Я не привык встречаться с правителями, а после знакомства с Кеннером со мной почему-то постоянно такое происходит.

— Ах, не берите в голову, Бернар, — небрежно махнула рукой мама. — Наш князь — очень милый человек, с ним вполне можно иметь дело.

Я не выдержал и немного истерически засмеялся:

— Знаешь, мама, ты, наверное, единственный человек в мире, который может назвать князя Яромира милым. Я отношусь к нашему князю с огромным уважением, но «милый» — это последнее, как бы я его охарактеризовал. С ним не стоит расслабляться, Бернар, но и нервничать особо тоже не стоит — он, в конце концов, просвещённый государь, а не дикарь, который может посадить на кол за неправильный поклон. Разговаривай с ним уважительно, на вопросы отвечай честно, даже если подозреваешь, что ответ ему не понравится, и всё будет нормально.

Разговор снова переключился на семейные темы, и остаток ужина уже ничто не омрачало. После ужина мы с Бернаром уединились в небольшой гостиной в нашем крыле — Бернар цедил бренди, а мне принесли чаю.

— Полагаю, ты приехал не просто для того, чтобы повидаться? — спросил я как бы между делом.

— Не для того, ты прав, — он резко помрачнел. — Меня послал к тебе герцог Баварский.

— Да, я кое-что ему обещал, — кивнул я. — Золото и боевую технику. Золото для него уже зарезервировано, а для поставки ему боевой техники нужно получить разрешение князя, но я не ожидаю здесь серьёзных проблем.

— Верно, его высочество поручил мне поговорить именно об этом.

— Но для этого разговора ты совсем не нужен, — заметил я. — Достаточно было какого-нибудь чиновника. Собственно, я и ожидал обычного чиновника с бумагами. А раз вместо чиновника приехал ты, то, стало быть, есть какие-то деликатные моменты.

— Есть, — вздохнул Бернар. — Герцог рассказал, что император склоняется к идее вторжения в княжества.

— Зачем ему это? — удивился я.

— Первой волной он пустит тех, кого он хочет убрать. Предполагается, что вы их всех перемелете. Затем император подведёт уже свои войска. Тех из первой волны, кто выжил, объявит трусами и изменниками. А от вас потребует не очень значительных уступок, а конкретно, каких-нибудь послаблений для христианской веры. После этого он объявит себя победителем и заключит мир.

— Изящно, — не мог не признать я. — А у него получится?

— Герцог сказал, что советники императора уверены в успехе.

— А он сказал, чем императора не устраивает идея отвоевать у муслимов Сицилию?

— У муслимов сейчас неразбериха из-за вопроса престолонаследия, и они не смогут оказать необходимого сопротивления.

— Неразбериха у муслимов действительно имеет место, — задумчиво сказал я. — Наследники Нашми Великого всё никак не разберутся, кто из них наследник, а кто слишком зажился на этом свете. Но я очень сомневаюсь, что они не смогут оказать достойного сопротивления. Их военачальники друг друга не режут, и свары наследников их пока что мало задевают. Но допустим, что всё обстоит именно так. Получается, что войска Оттона пойдут в первой волне, так сказать, на заклание?

— Да, я так и понял, — подтвердил Бернар.

— И для того, чтобы увеличить шансы своих войск в боях с нами, он просит нас поставить ему боевую технику?

— Меня это тоже удивило, — признался Бернар. — Я даже высказал его высочеству своё недоумение. Он ответил, что ты обязательно что-нибудь придумаешь и решишь эту проблему.

— Польщён, что его высочество так в меня верит, — пробормотал я в раздумьях. — А вот ещё странный момент: предполагается, что мы должны перемолоть войска герцога, причём это должно произойти в любом случае. Тогда зачем ему боевая техника? Она никак не увеличит его шансы, потому что по плану императора, никаких шансов у него быть не может. Что скажешь?

— Действительно, непонятно, — озадачился он.