Цена жизни

Я впервые входил во дворец с парадного крыльца — в прошлые посещения меня постоянно водили через какие-то ходы для кухонного персонала. Хотя какие тут могут быть причины для недовольства? Официально я здесь впервые, а торговца Генриха Шульце иначе как с чёрного хода и не пустили бы. Но на этот раз всё было вполне прилично, безо всякого урона для чести посланника князя новгородского. Возле меня немедленно материализовался весьма важно выглядящий лакей.

— Господин барон фон Раппин? — спросил он и, дождавшись ответного кивка, продолжил: — Его величество примет вас в своём кабинете, мне велено вас проводить.

— Ведите, — согласился я.

В кабинете Дитрих оказался не один. Второго присутствующего мне не представили, однако я узнал его без труда по портретам: эрцканцлер империи, граф Айке цу Ройтен.

— Ваше величество, — поклонился я, — ваше высокопревосходительство.

— Здравствуйте, барон, — улыбнулся мне император, а граф просто кивнул с довольно кислым видом. — Садитесь, расскажите нам новости. Как долетели?

— Прекрасно долетел, ваше величество, — ответил я, усаживаясь на не очень удобный стул — кабинет императора явно был предназначен исключительно для работы и какой-то комфортной мебели в нём не наблюдалось.

— Ну да, ну да, — усмехнулся он. — Про ваш дирижабль уже ходят самые невероятные слухи. Говорят, там есть даже бассейн.

— Это дирижабль моей жены, ваше величество. Всего лишь джакузи, правда, действительно большое. Что поделать — я стараюсь не баловать свою жену, но у меня не совсем получается.

— Я бы сказал, совсем не получается, — засмеялся он. — А как поживает дядя? Насколько я понял, вы как раз у него и гостили?

— Всего лишь заезжал по делам, ваше величество. Его высочество пожелал купить у нас довольно широкий ассортимент боевой техники, и так уж получилось, что я как раз и есть один из основных её производителей.

— И вы согласились её продать? — не смог сдержать удивления Дитрих.

— Конечно, согласился, — я посмотрел на него с недоумением. — Почему же нет?

— А что скажет на это князь Яромир?

— Князь, разумеется, одобрил продажу, как может быть иначе? Экспорт боевой техники невозможен без его разрешения, это всегда политический вопрос. Без его одобрения я не стал бы даже обсуждать договор, не то что его подписывать.

В эмоциях императора явно чувствовалось удивление, смешанное с недовольством.

— Отец рассказывал, что у вас появились новые бронеходы — это их вы продаёте дяде?

— Нет, ваше величество, — решительно отказался я. — Новые модели запрещены к экспорту.

— Насколько я понял по рассказу отца, у них какие-то совершенно выдающиеся характеристики? — он пытливо посмотрел на меня.

— Именно так, ваше величество, поистине революционные изменения, — подтвердил я. — Сверхтяжёлые бронеходы перестали быть неуклюжими черепахами и превратились в основную атакующую силу. Стремительные, мощные, хорошо защищённые — им нет соперников на поле боя. Для других бронеходов они практически неуязвимы, а у артиллерии плохо получается с ними бороться из-за их скорости.

Император доброжелательно смотрел на меня, слушая мой рассказ, а в эмоциях у него царило полное спокойствие. Было совсем непохоже, чтобы эти новые бронеходы как-то его заботили… я мог бы даже сказать, что его они скорее радовали, не выгляди такое заявление совершенно безумным.

— И на чём основано такое впечатляющее достижение? — с неподдельным любопытством спросил он.

— На принципиально новых псевдомускулах, ваше величество, — ответил я.

— А они, в свою очередь, появились благодаря каким-то новым материалам?

— Любой прогресс основан на новых материалах, ваше величество, будь то что-то совершенно новое или улучшение существующего. Кузнец, в незапамятные времена перековывавший крицы в деревенской кузнице, вряд ли узнал бы прекрасно знакомое ему железо в бруске нержавеющей стали.

— Прекрасно сказано, барон! — засмеялся Дитрих. — Весьма глубокая мысль, при этом не содержащая ни крупицы полезной информации. Кардинал Скорцезе не зря высоко отзывается о ваших дипломатических способностях. А вот что вы скажете насчёт такого любопытного момента: княжеская канцелярия недавно проинформировала нас, что некоторые территории Мурмана отныне являются запретными для посещения иностранцами. Вы ничего об этом не знаете?

— Откуда, ваше величество? — развёл я руками. — Могу лишь предположить, что там обнаружились какие-то опасности.

— Именно какими-то неназванными опасностями этот запрет и аргументировался, — согласился император. — Нам деликатно дали понять, что если кто-то будет достаточно глуп, чтобы туда проникнуть, то на вопросы о его дальнейшей судьбе княжество отвечать не станет. И у нас действительно пропала в тех местах этнографическая экспедиция. Мы беспокоимся о наших учёных, а княжество вместо ответа шлёт нам какие-то оскорбительные отписки.

Да-да, этнографическая экспедиция, кто бы сомневался. Я уверен, что настоящих этнографов просто вышибли бы из запретной зоны пинками, а вот шпионов наверняка там и похоронили.