Цена жизни

— Благодарить вам богов или гнать меня за порог, решайте сами, но прежде выслушайте.

— Чего же не выслушать, коли просят с вежеством, — кивнул бирюк, отчего его окладистая борода заколыхалась словно портьера.

Мой рассказ занял пару минут, потому что я по дороге обдумал все несколько раз. На успех не надеялся — ведь с городскими властями бирюка ничего не связывало. Был лишь один шанс заполучить такого союзника: если пришлые сдуру полезли к нему со своими предложениями.

Бинго! Все же полезли.

Когда я упомянул чужаков, старик недовольно поморщился. Он нахмурился и, немного подумав, опять кивком пустил волны по своей бороде:

— Согласен, такие соседи нам здесь не нужны. Что думаешь делать?

И это я тоже не стал скрывать от нового союзника, чем вызвал у него искреннее удивление.

— Непростой ты человек, Игнат Дормидонтович. Много тайн хранишь.

— Поверьте, меня только порадовало бы, будь их поменьше, — в тон собеседнику ответил я.

— Добро, — решительно встал с лавки так и не пригласивший меня присесть хозяин хутора. — Через полчаса я и мой старшо́й будем у речки.

— Еще я хотел попросить защитные артефакты для казачков и кое-какие зелья. У шатунов вроде есть.

— Кто пойдет от Берендея? — уточнил бирюк и, услышав имена, удовлетворенно кивнул. — Достойные мужи, у таких всего своего в достатке. Будут тебе обереги и зелья, но уже за отдельную плату.

— Сочтемся, — согласился я, сворачивая разговор, который получился неожиданно удачным.

Встретили меня, конечно, не очень, но не исключено, что таким способом Зорян проверял мою адекватность. Возможно, именно то, что я не стал надуваться перед ним дворянской спесью, и решило дело.

Пока мотался домой и готовился к выезду, вышло время, отведенное союзникам. У пристани нашей речной мастерской уже стояли все четыре аэрокатера. Чиж отлично справился с поставленной задачей. Впрочем, новые хозяева катеров не должны были сильно упираться. Я пообещал им либо отремонтировать, либо вообще выкупить суда в случае повреждения, и это помимо немаленькой арендной платы. Сейчас весь состав наших мастеров, вместе с Корнеем Васильевичем, проводил осмотр техники. Вроде особых проблем не было.

А в это время на берегу начало собираться разномастное воинство защитников старых устоев Топинска. Колоритное, скажем прямо, собрание. Шатуны выглядели неброско в заправленных темно-зеленых рубахах, широких поясах и в жилетах, чем-то похожих на разгрузки. На головах какие-то странные колпаки с длинными ушами. Вооружены разномастно, но серьезно.

Жандармы во главе с Савушкиным оделись в черную полевую форму с высокими сапогами, но уверен, что на поясах портупей и в заплечных ранцах у них всякого магического добра на пару тысяч рублей. А вот Зорян с сыном вырядились аки сказочные богатыри. Шлемов на головах конечно же не было — обошлись чем-то похожим на кольчужные капюшоны. Да и широкие торсы прикрывали кольчуги крупного плетения.

Нужно проследить, чтобы за борт не выпали: ко дну пойдут как чугунные гири. Впрочем, вот уж кому опыта и ума не занимать, так именно этому загадочному человеку. Уж он-то точно знает что делает. Свою бороду хуторянин заплел в три косы, превращаясь в нечто запредельно колоритное. Из оружия у каждого было по небольшой секире и по паре пистолей, стволы которых покрывали едва светящиеся руны.

Дюжину казаков отбирали едва ли не со скандалом. Эти адреналиновые наркоманы не переставали удивлять меня своей лихостью на грани безумия, которой они вечно бравировали друг перед другом. Оделись и снарядилась станичники так, как обычно ходят и к девкам на завалинку, и в конную атаку, и в болото. С той лишь разницей, что к девкам не берут с собой карабинов. Получив в помощь тяжелую артиллерию в виде дядьки Зоряна, я решил не набивать катеров как бочки с сельдью, так что количество казаков было жестко ограниченным. Их вел хорунжий Дмитрий Черный, каким-то чудом уговоривший своего начальника не соваться в это гиблое дело.

Если честно, я предпочел бы все же есаула, потому что лишний свидетель в столь высоком чине всяко полезнее.

— Загружаемся, господа, — скомандовал я, направляясь к пристани, при этом зевая так, что едва не вывихнул челюсть.

— Погодь-ка, Дормидонтыч, — окликнул меня дядька Зорян, а подойдя ближе, протянул флягу, — выпей, сразу взбодришься. Негоже идти в сечу снулым.

Сомневаться в порядочности этого человека мне даже в голову не пришло. Жидкость из фляги ледяным комком ухнула в желудок и тут же расползлась по всему телу приятной свежестью. Мозг заработал так, словно прошел все положенные фазы сна.

— Благодарствую, — кивнул я, возвращая флягу, а затем начал распределять бойцов по посадочным местам.