Ценою крови

Она даже не посмотрела на Солей, а сразу впилась взглядом в счастливую парочку. В ней закипал гнев. Подружка сестры. Бедная больная. Поправилась — и на тебе: оказывается, это уже его подружка! А она была так уверена, что этот Франсуа уже у нее под каблуком! Ей нечего было жаловаться на жизнь без мужа, но и в замужестве есть свои преимущества. А этот Франсуа такой молодой, полный сил — не то что ее старикашка. Может, ей и других мужиков не нужно будет… И вот теперь все пропало!

Как она могла упустить из виду, что эта маленькая сучка на него нацелилась? И судя по всему, как раз сегодня ночью она своего и добилась. В ее доме, тварь неблагодарная! Мадам Кормье даже чай не могла пить от возмущения, и то, что этого никто не заметил, взбесило ее еще больше.

Впрочем, Солей кое-что заметила и сделала правильный вывод, что в этом доме они доживают последние дни. Надо убираться отсюда, и побыстрее.

Она вышла за братом, когда тот решил поколоть дрова. Наконец-то он обратил на нее внимание и задал вопрос, который мог бы задать и раньше:

— Что случилось?

— Надо сматываться, Франсуа. Мадам Кормье, по-моему, гости уже поднадоели, если только ты не собираешься и ее обслуживать…

— Ты что имеешь в виду? — было даже трудно сказать, деланное или искреннее его удивление.

— Ну, а ради чего, по-твоему, она нас сюда пригласила? Теперь кое-что изменилось, — Солей едва не проговорилась, что все знает, — и она это тоже поняла…

— Она что, так и сказала: выметайтесь?

— Ну нет, но скажет, если мы сами не соберем вещички. Давай сегодня же. Селест в порядке. Я… тоже. Лучше сейчас, чем еще несколько месяцев терять.

Франсуа ее слова, однако, не убедили.

— Селест лучше, это верно, но быть день и ночь на морозе — нет, для этого она еще недостаточно выздоровела. А у тебя одежды нет. Ты теперь ни во что не влезешь. — Он слегка покраснел.

Селест положила руку на живот:

— Знаю. Но что делать? У нас нет денег на обновки, даже если бы мы тут нашли что-нибудь подходящее. Как-нибудь продержусь, Франсуа. Но, пожалуйста, скажи мадам, что мы съезжаем.

— Наверное, ты права, — брат сдался быстрее, чем она ожидала. — Ладно. Я тут переговорю кое с кем. Может, еще немного здесь побудем.

— Но только не в этом доме! — решительно подвела черту Солей.

Франсуа молча глядел ей вслед. Что за спешка? Странные эти женщины, не всегда их поймешь. Впрочем, прошлой ночью он вроде стал немножко лучше понимать, по крайней мере, одну из них. Он улыбнулся и, крякнув, всадил колун в кряжистый пенек. Сегодня Франсуа управился с дровами на удивление быстро — никогда он не чувствовал себя так бодро. Положив колун на место, он отправился в деревню.

* * *

Мадам Одетта не скрывала своего плохого настроения, хотя и не потрудилась объяснить его причину.

— Ты думаешь, она догадалась? — шепотом спросила Селест у Солей, как только хозяйка снова удалилась в свою спальню.

— Любой догадается, стоит на вас посмотреть! — подтвердила Солей. — Не так уж много счастливых лиц сейчас встретишь. А вы оба просто сияете!

— Я даже не подумала, как она воспримет… это…

— Удивительно, если она нас не вышвырнет вон. Ну, ладно, я мясо в суп положила, а сидеть здесь не намерена. Пройтись не хочешь?

— Конечно, такой чудесный день!

— Выгляни в окно! Все серо, сейчас снег пойдет! Совсем свихнулась.

* * *

Они провели всю первую половину дня на открытом воздухе — шли и говорили, говорили. Когда они, проголодавшиеся и слегка замерзшие, наконец направились к дому, то столкнулись с Франсуа. Он широко улыбнулся им.

— Снимаемся. Сразу после обеда.

— В путь, на Мадаваску? — быстро спросила Солей.

— Нет. Погода противная, а дальше там жилья вообще нет. Никаких поселков, ничего. Но я нашел другой дом — на тех же условиях.

— Опять вдова?!

Франсуа, глядя на их лица, засмеялся.

— Да нет, на сей раз вдовец. Он постарше — семьдесят четыре года. Сыновья все разбрелись, присматривать некому. Выходить ему тяжеловато, но самое главное… — тут Франсуа хитро прищурился.

— Что, что такое? — поспешно спросила Селест, опасаясь подвоха.

— Дом побольше этого. Спальня пустая — он там не ночует с тех пор, как жена умерла. И еще есть чуланчик за печкой — вода там, во всяком случае, не замерзает! Ну, скажите, не королевские хоромы?

— А характер как? — Солей жизнь уже научила осторожности.

— На дедушкин похож.

У Солей сразу защипало в глазах при воспоминании о дедушке.

Они и вправду устроились как нельзя лучше. Собраться было делом минуты: вся одежда была на них, только одеяла скатали. Оставшуюся оленину с собой не взяли — что, видимо, несколько смягчило сердце мадам Кормье, которая, впрочем, рассталась с ними без всякого сожаления.

Месье Айотт действительно оказался тихим, безобидным старичком. Он был бесконечно благодарен судьбе, пославшей ему двух молодок, потому что они немедленно принялись готовить и убирать в доме, который он, как сам признался, слегка запустил. Старик был вдобавок почти совсем глухой, что создавало добавочное удобство: можно было спокойно, не стесняясь, разговаривать между собой в его присутствии о своих делах.