Центромурцы

Она появилась в одной из дверей, бледная, в голубом платье. Еще более воздушная, чем прежде. С удивлением Болотов заметил, что она сильно напудрена и закатывает глаза.

- Жорж! - вскрикнула она, хватаясь за дверь.- Это вы, Жорж?

- Да, это я,- вдруг сказал Болотов. Это было глупо, но он не мог удержаться. А теперь нельзя было даже поздороваться.

Нелли Владимировна комкала платок. Надо было начинать, но как начать - она не знала. Может быть, прямо?

- Жорж! Какой ужас! Иоанн нашел записку и стал безумным! Но я… разве можно было устоять против этой записки? Я согласна...

"Собирайте вещи!" - так должен был бы ответить Болотов, но он молчал. Он, конечно, не смел поверить своему счастью.

- Глупый! - в голосе ее звучала непривычная ласка. - Ведь я согласна. Я даже все приготовила. Даже сговорилась с английским консулом - он обещал переправить нас в Англию. В Англию, Жорж! Какое счастье! Ведь мы оба… мы оба… - Продолжать было невозможно. Как странно смотрел Жорж - точно поверх ее головы.

- Так, - сказал наконец Болотов. Повернулся и пошел к площадке.

Он шел очень медленно. Скучающим взглядом навстречу смотрел скопец, и нечем было дышать. После ветра, еще гудящего в голове, затхлая вонь вагона - неужели за ней он пришел сюда? Неужели за этой женщиной? Англия, какое счастье!

Но скопец внезапно исчез. Вместо него в дверях стоял Мокшеев.

- Вы крадете мою жену? - тихо спросил он.

- Я не краду вашей жены.

Приходилось говорить на вы, приходилось объясняться, - все это было невыносимо скучно.

- Вы прохвост! - выкрикнул Мокшеев.

Что ответишь? Пожалуй, лучше сказать правду, но только не при ней - при ней неловко.

- Выйдем, - предложил Болотов, но Мокшеев не двигался. Тяжело дыша, он раздувался. Казалось, вот-вот рухнет на голову.

- Большевик! Немецкий шпион! Подлец! - Мокшеев начал поднимать руку, но под взглядом Болотова снова ее опустил. - Это дело мы решим оружием, - с трудом выговорил он.

Болотов поморщился:

- Не стоит.

- Значит, трус?

- Пожалуйста. А теперь дайте пройти.

- Пристрелю! - срываясь с голоса, закричал Мокшеев.- Защищайся, иначе пристрелю!

- Ладно, - вдруг ответил Болотов. - Будем стреляться. Идем, здесь все равно нельзя.

Слишком разошелся боров. Пожалуй, неплохо, если одним дураком меньше станет... Которым, впрочем?

Пятясь до лесенки, Мокшеев сошел с площадки. Болотов, не оглядываясь, двинулся за ним. Он не видел, какими глазами вслед ему смотрела Нелли Владимировна.

Теперь она все поняла. Жорж молчал, потому что увидел Иоанна. Жорж пошел ему навстречу, пошел сражаться за нее. Жорж был великолепен.

Все было великолепно. "Так, - думала она, - бывало в первобытном мире. О таком писал Лондон".

Она была совершенно счастлива.

24

На дрезине ехали молча. У английских бараков слезли и сошли с насыпи.

- Вы вооружены? - церемонно спросил Мокшеев. Уэлш, когда спрашивал, добавил бы "сэр". Почему он вспомнился? Болотов пожал плечами:

- Иначе не поехал бы. У меня браунинг; семь - восьмая в стволе.

- Условия, если разрешите, обсудим на ходу.

- Некогда заседать, - усмехнулся Болотов, но Мокшеев не ответил.

Вошли в лес. Условия обсуждал один Мокшеев, Болотов со всем соглашался. В нагане Мокшеева было всего три патрона, Болотов отдал ему пять своих. Американская дуэль?

Ладно.

Что ж, пусть будет последняя американская дуэль русского флота. Дуэль за женщину, которую и даром не взял бы. Или, может быть, за поруганную дворянскую честь баталера из бухгалтеров и механика из слесарей.

А в общем - караемая смертью глупость.

Лес начинался кустарником. Низкой порослью на забитых, засахаренных снегом камнях. Тропинка вела в гору. Кривая и скользкая, она не позволяет двоим идти рядом.

Болотов пошел вперед. О Мокшееве нужно было забыть, и он забыл. Обо всем нужно было забыть, ни о чем не думать, только слушать, как под ногами хрустят сухие ветки, как в лесу каплет вода.

В лесу хорошо. Низкорослые сосны, а все же сосны. И даже птица какая-то свистит. Жаль, что он раньше не додумался ходить в лес.

И внезапно над самым ухом ударил выстрел.

Болотов зашатался, но сразу повернулся, выхватывая пистолет. Взглянул на Мокшеева, потом по сторонам - никого в виду не было, а Мокшеев стоял с удивленным лицом и без оружия в руках.

- Сосна, наверное, - подумав, сказал Болотов, - треснула.

Снова повернулся и зашагал. Пистолет он сжимал в кармане. Не думать о том, что будет, он больше не мог.

Будет американская дуэль. Без секундантов и прочих пережитков, как сказал Мокшеев. Когда дойдут до удобного места, один остановится, а другой пойдет дальше. Пройдет столько шагов, сколько захочет, и повернется. С этого момента огонь и поведение противников - по способности.

Условия были неравными и невероятными, но об этом думать не хотелось. Хотелось поскорее кончить.

- Здесь, - сказал- Болотов в начале длинной, почти ровной поляны.

Мокшеев остановился. Он вдруг почувствовал, что вперед не пойдет, что стоит пойти, как он получит пулю в спину.

- Я пойду вперед, - сказал Болотов. Мокшеев встряхнулся:

- Нет, я.

- Почему?

- Я оскорбленная сторона. Я могу выбирать. - И твердыми, прямыми шагами Мокшеев пошел вперед.