Цепная реакция «Liberandum»

Я надела форму и собрала немногочисленные вещи. Пару книг, старое фото и плюшевый медведь. Всё, что осталось от девушки по имени Моран.

Служба безопасности доставила нас в новую казарму. Киллиан остановился посреди комнаты и, смерив нас уничтожающим взглядом, прошипел:

– Больше никаких игр. Правила для всех одинаковы. Поберегите свои силы, господа. Они вам еще пригодятся. Ужин в восемь. Надеюсь, что к этому моменту вы все останетесь живы.

Ребята отдавали честь красивому мужчине. Неохотно подняв руку, я повторила за ними и закрыла глаза.

Я устала. Мне не нравилась эта новая и пока непонятная жизнь. Мне не нравилось то, что я принадлежу неизвестным мне людям. Завалившись на первую попавшуюся койку, я тихо заплакала и почувствовала знакомую теплую волну. Майкл!

– Уйди. Оставь меня, – тихо прошептала, пытаясь отмахнуться от парня. – Я просто хочу побыть одна.

– Навряд ли это возможно в казарме, где кроме тебя еще семь человек, – тихо ответил Майкл. – Всё будет хорошо, Эби.

Парень обнял меня и сжал в руке мою холодную ладонь.

***

В спальне, этажом выше, играла тихая музыка. Киллиан стоял в душевой, оперевшись руками о стену.

– Какого хрена произошло в казарме? Я хочу эту девчонку! Но мне нельзя хотеть её!

Глава 3

Киллиан

Выйдя из душевой, сел в кресло и, закинув ноги на стол, закурил. Эби! Красивая. Невероятно красивая и сексуальная девушка. Но мне нельзя даже думать о ней. Девчонка почти не человек. Кто знает, на что способен мутант, созданный Шенкиным? Да еще и самый опасный из всех Liberandum. Хотя… Трахнуть разок эту девушку я мог себе позволить. Более того, я могу заставить её стать моей на короткое время. Странный импульс, что прошел сквозь мое тело после прикосновения к синеглазой, до сих пор посылал вибрации под кожу, в кровь, в самое сердце. Что это было?

Несколько лет я не чувствовал женской ласки. Если не считать медсестер, что работали на правительство. Самой опытной была Харпер, но ее я не рассматривал, как претендентку на постоянные отношения. Да и не был я создан для этого.

Затянувшись, закрыл глаза и погрузился в пучину болезненных воспоминаний.

***

Полуразвалившийся домик и маленькая комната. Несколько старых игрушечных машин. Тех, что дарили сердобольные соседи, жалевшие несчастного ребенка.

Плюшевый заяц. Грязный, истоптанный, с обгоревшим ухом.

Я нашел его на улице, в грязной луже. Ребятишки с соседней улицы облили его бензином и подожгли. Бросившись на зайца, я закрыл его от пламени собственным тощим тельцем и чувствовал себя героем. Мне было всего пять. Я тогда обжег живот и руки.

Мать работала в грязной закусочной старика Роба. Потный, с огромным пивным животом, Роб часто появлялся в нашем доме по ночам. Однажды я выглянул на кухню и увидел, как он задрал юбку матери, сунув руку ей между ног. Она виляла задом и, закатив глаза, кричала, чтобы он не останавливался.

Тогда мне было двенадцать. Я уже знал об отношениях между женщинами и мужчинами. Моя мать, была обычной шлюхой!

Каждую ночь в доме появлялся новый мужик, а иногда даже несколько. И снова постоянные стоны и крики. Похотливая сука, которой было плевать на меня. Моя мать!

Мне пятнадцать. Я ворую на улицах Портленда кошельки у прохожих. В доме шаром покати. Мать больше не работает и мужчинам она не интересна.

Потасканная, грязная и вечно пьяная Меган Льюис больше не вызывает ничего, кроме отвращения. Но она моя мать. И люблю я ее сильно, несмотря ни на что. Сотни раз я просил её не пить, и она плакала, стоя на коленях передо мной. Каждый раз клялась, обещая, что завтра это прекратится.

Учился я неплохо, мечтал о Колумбийском и понимал, что хорошие отметки не дадут мне билет в прекрасное будущее. Нужны деньги. Точнее, очень много денег. Именно тогда я узнал о том, кем был мой отец.

Мать достала с чердака старую шкатулку. Два письма и фото.

Моим отцом был некий лейтенант Гордон Харрис. Симпатичный молодой человек в военной форме обнимал молодую маму на старом фото. Они выглядели счастливыми. Мать рассказала мне историю их любви, которая закончилась сразу же после того, как лейтенант узнал о беременности матери.

Забрав старое фото, я вышел из дома и впервые напился. Я злился на жизнь, презирал отца и ненавидел мать. В полночь, вернувшись домой, вошёл на кухню. Мать лежала на полу с открытыми глазами и не дышала. Отравилась палёным пойлом. Вызвав копов и скорую, спокойно смотрел, как увозят её тело. В ту же ночь меня забрали из дома и отправили в интернат, где я провел три года. Интернат семейного типа. С приемными родителями и кучкой недоразвитых братьев.

В приемной семье мне жилось гораздо лучше, чем с матерью. Чистая постель, свежая еда, компьютерные игры и занятия спортом с приемным отцом.

Окончив школу, я решил пойти служить в армию и найти настоящего отца.

И я его нашёл. В то время он был уже майором и работал в секретной лаборатории, которая занималось разработкой биологического оружия. Каким-то чудом мне удалось попасть именно туда. Потому что я стал беспринципным, и готов был шагать по трупам, дабы достигнуть поставленной цели.