Церемонии

— Я и смотрю, — сказал незнакомец, и его улыбка была такой сочувственной, что женщина почти позабыла засевшую внутри боль. Она убрала с мокрого лба прядь волос и пожалела, что он не видел ее в лучшие годы. Внезапно женщина почувствовала, что ее колени разведены сильнее, чем прилично для замужней женщины, сидящей перед незнакомым мужчиной, а тяжелая черная ткань провисает между ног, как заболоченный овраг. Ничего страшного. Она настолько же тверда в своих убеждениях, как он — в своих. Незнакомец смотрел на нее с таким пониманием.

— Сколько вам еще? — спросил незнакомец, кивая на ее живот. Он смотрел на нее с явным восхищением. Женщина снова почувствовала гордость и вспомнила, что в ее состоянии нет ничего постыдного, что бы там ни пытался внушить ей Иорам. Она еще сильнее выставила живот и с легкой дрожью нетерпения поведала:

— Да уж вот-вот разрожусь. Ребеночек все время шевелится.

Незнакомец улыбнулся.

— Подозреваю, бедняге уже самому не терпится!

Женщина хихикнула. Звук был непривычным — она так давно не смеялась.

— Вот и теперь шевелится, — сказала она, в первый раз за долгое время — без страха; интерес незнакомца ей льстил. Она провела рукой по животу, чувствуя, как движется ребенок, и в то же время ощущая, как приятно прикосновение собственной ладони. Прикосновение незнакомца будет еще приятнее.

— Вы тоже можете потрогать, если хотите, — с улыбкой сказала женщина; собственное тело казалось ей громадным и невероятно чувствительным. Незнакомец протянул руку, потом заколебался

— Не бойтесь, — прошептала женщина едва слышно. — Потрогайте… Потрогайте…

* * *

Все теперь смотрели на Стуртеванта, ожидая его слова. Он повернулся к собравшимся.

— Братья и сестры, как вы знаете, сегодня Господь возложил на нас особенную ответственность. Недавно стало понятно, что эти добрые люди… приютили у себя злых духов. И нам, их братьям и соседям, надлежит очистить их дом и все, что в нем находится. Давайте же проведем Очищение. Помогите мне освободить их дом от земных накоплений, чтобы мы могли наполнить его Духом Святым.

Солнце жгло затылок. Иорам вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Пока остальные выстраивались в линию и готовились к тяжелой работе, — мужчины снимали пиджаки и закатывали рукава, — он обошел дом, снял тяжелую черную куртку и аккуратно уложил ее на переднее сидение своего автомобиля. Через пару секунд люди начнут заполнять дом, в гостиной которого все еще сидела потная, раздутая Лотти. Стуртеванту была отвратительна мысль о том, что другие увидят ее в таком состоянии. Лучше уж выпроводить ее наружу, пусть посидит пока в машине — та все еще стояла в тени. Иорам надеялся, что жена не станет с ним спорить. Уверенным шагом он поднялся по ступеням на переднее крыльцо и вошел в дом.

В коротком коридоре было сумрачно, но из гостиной лился солнечный свет, и в дверном проеме как в раме Стуртевант увидел свою сидящую жену — и чужака, который склонился над ней и гладил ее округлившийся живот.

Остальным понадобилось несколько минут, чтобы успокоить Иорама. Первая группа людей вошла в дом как раз, когда поднялся ор; они запомнили яростное выражение его лица, вздувшиеся вены на лбу и то, как достойно, учитывая положение Фрайерса в доме Поротов, Стуртевант сумел сдержаться и не напасть на их гостя.

Ярость его в основном обрушилась на жену, хотя и тут он сдерживался перед остальными. Выдавил: «Окстись, женщина!» — схватил Лотти за руку и выволок из гостиной на крыльцо и вниз по ступеням, к автомобилю, припаркованному в тающей тени дома. А уж что он сказал трясущейся женщине, когда они оказались внутри, за закрытыми окнами, никто в Гилеаде никогда не узнал.

* * *

Между тем члены Братства как будто не обратили внимания на спор, или вовсе его не заметили, и продолжали набиваться в дом для Очищения. Человеческий поток вливался внутрь через заднюю дверь, каждый брал сколько мог ухватить и выносил вещи на лужайку. Все это напомнило Фрайерсу, как переезжали в старину, хотя происходящее было куда лучше организовано и помочь явилась вся община.

Он решительно защищался от нападок Стуртеванта и теперь, не желая столкнуться с ним или его женой, болтался по кухне и гостиной, следил за происходящим и помогал, где мог. Мужчины вынесли наружу стулья, стеллажи, изображение Святой земли со стены в гостиной и даже подставку для дров из камина. Двое с трудом спустили по узкой деревянной лестнице комод, а Нафан Лундт в одиночку схватил тяжелый кухонный стол и вынес его наружу. Женщины сновали по дому со стопками тарелок, часами, половиками и банками из погреба. Помогали даже маленькие дети: один нес охапку ложек и вилок, другой — жесткую плоскую подушку с постели на втором этаже, третий снял с каминной полки деревянный «погодный домик». Маленькая девочка собрала в охапку несколько фарфоровых кошек, стоявших рядом на каминной полке, и очень медленно и осторожно понесла их к выходу. Живые кошки возбужденно крутились у всех под ногами.