ЦЕРКОВЬ БЕЗ ГРАНИЦ: СВЯЩЕННОЕ ПРЕДАНИЕ ИЛИ МОДЕРНИЗМ?

Во–вторых, людям образованным в инославном мире и священномучеником Иларионом (Троицким), и митрополитом Антонием (Храповицким) прямо указывалось на икономию как на восполнение именно безблагодатности еретических таинств. Здесь уже нет умолчания. Достаточно упомянуть, что работа священномученика Илариона «Единство Церкви и всемирная конференция христианства» адресована западному христианству в лице Гардинера, одного из виднейших его представителей. На торжествах по случаю 1600–летия Никейского Собора митрополит Антоний (Храповицкий) перед лицом архиепископа Кентерберийского, епископата, клира, богословов англиканской церкви, членов Британского правительства и представителей аристократии заявил, «что все инославные исповедания лишены иерархической благодати, англиканскую Церковь нельзя выделить из ряда других христианских исповеданий, в том числе и католичества». Но при этом Владыка Антоний «оттенил возможность принятия англиканских епископов и клириков, в случае желания их присоединиться к Православной Церкви, в сущем сане (то есть третьим чином)». Какова же реакция англиканской элиты? Скандал? Возмущение, что, хоть согласны принять их «третьим чином», но только из снисхождения, почитая безблагодатными? Отнюдь нет: «Это заявление митрополита Антония вызвало несмолкаемые аплодисменты и одобрения присутствовавших англикан».

[276]

Кстати, о митрополите Антонии. О. Андрею в его словах: «Если папа откажется от своих еретических заблуждений и возвратится с покаянием во св. Церковь Православную, то, по моему мнению, ему можно было бы в интересах практических усвоить и верховенство»,[277]

— видится признание благодатности римо–католической иерархии. В контексте только что приведенных слов Владыки Антония о непризнании благодатности любой инославной иерархии, включая католическую, понятно, что и рассматриваемое его высказывание представляет сугубо «икономический» подход к решению вопроса о предполагаемом присоединении папы римского к Церкви. Но о. Андрей на этом не останавливается и далее развивает мысль: «Причем в этом случае это было бы не просто первенство чести, предусмотренное канонами, но именно верховенство, которое (далее продолжается цитация митрополита Антония — А. Н.) "дало бы ему такую власть во Вселенской Церкви, какой у него никогда не было прежде, ибо до схизмы его юрисдикция ограничивалась Западной Европой и Северо–западной Африкой"».[278] Внимательно прочтем. Митрополит Антоний говорит не о власти папы

над Вселенской Церковью, но о власти во

Вселенской Церкви. Речь у Владыки Антония идет о расширении папской юрисдикции, по сравнению с той, что была до раскола. За годы схизмы папа, действительно, распространил пределы своей церкви далеко за границы Западной Европы и Северо—Западной Африки. Сюда вошли и вся Южная Америка, часть Северной Америки, Французская Центральная Африка, часть Океании и др. Поэтому власть у покаявшегося папы во Вселенской Церкви могла бы быть намного внушительней, чем до схизмы, она простиралась бы на более, чем половину всех чад Церкви. Вот и всё.

Несмотря на постоянные обличения своих оппонентов в излишней логике, диакон А. Кураев, говоря об икономии, неожиданно пытается показать ее нелогичность: «Если бы Церковь разнообразила чиноприемы лишь по соображениям икономии, то именно к расколам она прилагала бы наибольшую строгость. Ведь чем ближе отсеченная часть к Церкви — тем важнее обнажить ее глубинную нецерковность, неочевидную для многих из пребывающих в расколе. А для того, чтобы черта, разделяющая Церковь от псевдоправославия, стала яснее, и нужно было бы поставить возможно более высокий порог. Тогда отказ в признании раскольничьего крещения был бы шоком, понуждающим раскольников всерьез задуматься о своих отношениях со Вселенской Церковью… Иногда — именно в порядке "икономии" — Церковь так и поступает. Но ее собственные каноны, напротив, предписывают более мягкое отношение к расколам. Значит, не только "икономией" диктуется наличие разных путей к воссоединению с Церковью. Значит, учитывается не только "психология", но и "онтология" иноверных христиан. Церковь учитывает не только то, что они сами думают о своих отношениях со Христом. У Церкви есть еще и свое видение меры разрушенности связи со Христом у разных христианских общин».[279] Пожалуй, в последнем с о. Андреем можно согласиться. Да, у Церкви есть свое видение «меры разрушенности связи со Христом у разных христианских общин». Каково оно? Об этом уже достаточно было сказано в главе «О границах Церкви, действии благодати Божией и к вопросу о спасении еретиков».