Но так ли уж нелогична церковная икономия? Тот факт, что раскольников Церковь все же иногда повелевает перекрещивать, свидетельствует о неверности теории о постепенном угасании благодати таинств во внецерковных обществах. Ведь протестанты или латиняне уж, несомненно, отошли намного дальше и по учению, и во времени от Православной Церкви, чем раскольники. Тем не менее, их при переходе в Православие не крестят, а некоторых раскольников крестят, не считая это нарушением 1 правила святителя Василия Великого. Пример из современной истории: украинские автокефалисты различных толков и т н. «украинская православная церковь киевского патриархата» Филарета Денисенко. В этом случае, по логике признающих благодатность внецерковных таинств, получается, что чем дальше от Церкви, тем больше благодати. Если же признать, что это в порядке икономии Церковь, признавая благодатность раскольнического крещения, тем не менее, постановляет перекрещивать раскольников (позиция о. Андрея), то подавляющее большинство епископата и духовенства, например, Украинской Православной Церкви Московского Патриархата подлежит лишению сана согласно 47 апостольскому правилу, «яко посмевающееся кресту и смерти Господней».
Далее о. Андрей пытается осуществить такое логическое построение: таинство, совершаемое неверующим, но формально православным священником над неверующим человеком — действительно, почему же тогда таинство, совершаемое еретиком, но искренне верующим и даже готовым умереть за Христа — недействительно (приводится ряд воображаемых примеров, в частности, вышеприведенный пример с полупьяным комсомольцем с одной стороны, и исповедником мексиканцем — с другой)? В данном случае о. Андрей игнорирует фундаментальную истину православного богословия о том, что таинства Церкви совершаются не в силу личной святости (или даже веры) священника, а в силу присущей его сану благодати. Перенесение вопроса из плоскости благодатности таинств по сути в плоскость нравственных качеств совершителя таинств является подменой понятий. Кстати, именно эту ошибку совершали донатисты, и именно с таким подходом боролся блаженный Августин Иппонский.