Церковь и мы

Но, конечно, это таит в себе тысячу опасностей: может быть слишком много элементов вульгаризации. Самое главное, чтобы не было секуляризации, чтобы не сделать все плоским, пошлым, — уступки духу века сего не должно быть ни в коем случае, только полная внутренняя верность. Вот это самое трудное: при полной адекватности современной форме — полная внутренняя верность духу. Это, конечно, трудно. Гораздо легче или просто обособиться, сказать, как некоторые сектанты говорят: все это, вместе с кино, это все сатана придумал, — или, наоборот, сказать, что все это настолько прекрасно, что мы только просим: дайте нам маленькое тепленькое местечко в вашем великолепном царстве современного великого общества — the great society.

Две легкие позиции, но мы не можем их принять.

Итак, я повторяю. Мы говорили об отношении Церкви к Ветхому Завету, отношении Церкви к нации, отношении Церкви к культуре…

Можно было об этом еще много говорить, но я думаю, что это достаточно ясно. Подход такой, что Церковь культуру как творчество приемлет, и совершенно не соответствует церковной точке зрения отрицание культуры. Для нас достаточно сказать, что вся, например, цивилизация поздней Античности, Европы, России и других стран создана на основе христианства, если бы оно отрицало культуру, то этого бы и не было. Ислам, скажем, отрицает статуи? — отрицает, поэтому никакого искусства ваяния в мусульманстве нет. Нет, и все. Вот вам прямое доказательство.

Православие, Католичество, Протестантизм

[...]В сложных взаимоотношениях между Католической и Православной Церквами первичным было церковно–культурное отчуждение, а те пункты, которые обычно ставятся как признаки, отличающие православных от католиков, появились в качестве вторичных значительно позже.

Достаточно сказать, что споры об обычаях, о времени празднования Пасхи и так далее между Западом и Востоком бушевали за многие века до появления догмата о папском примате.

Важно подчеркнуть, что догмат о папском примате и авторитете (примат и авторитет — сейчас раскрою, в чем их смысл) был сформулирован только на Первом Ватиканском соборе в 1870 году. До этого никакого вероучительного определения не было. Тем не менее разделение уже почти тысячу лет существовало.

Смысл ватиканского определения относительно Папы сводится к двум вещам. Первая — Папа является первоиерархом Церкви; между тем в православии первоиерархи были главами национальных Церквей. А вторая — Папа может выступать от лица Церкви, между тем как в православии от лица Церкви говорят собрания епископов.

Почему возникло такое представление о первоиерархе? Вовсе не потому, что западные церковные учители вдруг впали в заблуждение или, как говорят, их «заело властолюбие». Когда начинают объяснять просто грехами, то это самое неудачное объяснение: ведь грехи — категория международная; можно подумать, что на Востоке не было властолюбия; властолюбцев было еще больше, потому что там власть была более деспотичной и неограниченной. Причина тут совсем в другом.

Дело в том, что в западном мире в результате нашествия варваров при Великом переселении народов были разрушены все социальные структуры. И осталась одна Церковь, как социальная структура. Поэтому она вынуждена была укрепиться — как единственный центр

, связывающий духовно все многообразие варварских народов и остатков прежних народов империи. В силу этого обстоятельства, не имея соперника в лице императора, церковная власть Рима стала напоминать светскую власть. Это было связано с возникновением Папского государства.

Возникло оно таким образом. Когда византийский император пытался навязать иконоборчество Римскому Папе, Папа отказался признать иконоборческую ересь, и император направил корабли с войсками для подавления неудобного Папы. И тогда папа Стефан обратился к королю франков с посланием от лица апостола Петра. «Я, Петр–апостол…» и так далее. И франки выступили, и довольно большую территорию, которая окружала Рим, добровольно отдали Папе.

Таким образом, он оказался государем, которого византийский император уже не мог взять голыми руками: у него была своя земля и свое войско. Неприкосновенность, или по крайней мере независимость главы Церкви, была гарантирована не правом, а фактической его защищенностью, то есть чисто военной. Только в XIX веке Папа был лишен этого Папского государства (и конечно, лучше бы–АО бы, чтобы это произошло добровольно). С 1929 г. Папским государством является Ватикан, и международное право играет роль тех войск, которые некогда ограждали Папскую область. И то, что Ватикан является самостоятельным государством, — это вовсе не признак того, что Папа обуреваем некой государственной гордыней. А просто потому, что по существу глава Церкви не должен был быть подданным какого-либо государства, чтобы на него никто не мог давить.