Цезарь

«Помпей отыскался.

О позор! о несчастье! поскольку, по мне, настоящее несчастье только в позоре; он забавлялся, возвеличивая Цезаря, и вот теперь он внезапно начинает бояться его и не хочет мира никакой ценой.

Но в то же время он, сказать по правде, совершенно не готовится к войне.

Вот он оставил Рим: он потерял Пицен по собственной вине, он позволяет загнать себя в Апулию, он собирается в Грецию; и никому ни слова прощания, ни единого объяснения по поводу столь важного и столь неожиданного решения.

Но вот ему пришло письмо от Домиция.

Он пишет тогда консулам: похоже, что чувство чести просыпается в нем.

Вы полагаете, что герой, вновь ставший самим собой, воскликнул:

– Я знаю, чего требуют долг и честь. Какое мне дело до опасности, если справедливость на моей стороне!

Полноте! прощай, честь! герой уже в пути, он спасается, он уже на пути к Брундизию. Говорят, что Домиций и все, кто были с ним, узнав об этом, сдались тому.

О скорбное дело! Я завершаю свое письмо: боль не дает мне продолжить его. Жду вестей от вас».

Как видите, Помпей нашелся: он бежит в сторону Брундизия.

О! вот он уже в Брундизии, то есть в самой крайней точке Италии. Взгляните, он пишет оттуда Цицерону:

Гней Великий, проконсул, Цицерону, императору!

«Получил ваше письмо; я рад за вас, если вы в добром здравии. В том, что вы мне говорите, я вновь узнал вашу старинную преданность Республике. Консулы прибыли к армии, которая у меня находится в Апулии; я заклинаю вас вашей достойной восхищения любовью к отечеству, которой вы никогда не изменяли, присоединиться к нам, затем, чтобы мы совместными решениями могли оказать помощь Республике в ее бедственном положении.

Следуйте Аппиевой дорогой и презжайте в Брундизий как можно скорее».

И он продолжает называть себя Гнеем Великим!

Ведь я говорил вам, дорогие читатели, что Помпея сильно преувеличивают. Стоит ли говорить, что Цицерон не был единственным, кто думал и гворил, что Помпей глупец и трус.

Помпей трус! какое нелепое словосочетание! но чего вы хотите? я взялся показать вам великих людей в домашнем платье; а с великими людьми все обстоит так же, как и с рагу из зайца: чтобы подать вам великого человека, мне нужен великий человек.

Посмотрим дальше; на этот раз Цицерону пишет Целий.