Цианистый карлик

— Да, мы сильно поругались. Маша не хотела, чтобы я прописывала Курбана. Но мне в жизни не на кого больше опереться. Я работаю кардиологом в районной больнице. После гибели Олега Машка на мою шею села, так и сидит до сих пор. — Для убедительности Варвара показала рукой.

Савушкин уже не слушал.

— Так… гражданин Алиев, собирайтесь, задерживаем вас в административном порядке. А вам, гражданка Шпонка, завтра к пятнадцати часам прибыть в управление, в уголовный розыск. Со всеми документами.

Савушкин повернулся к Кошкину.

— Фотографию Лихолетовой возьмешь в паспортном столе, будем объявлять в федеральный розыск… А вам, гражданка Шпонка, даю ночь, чтобы вспомнить все подробности… той ночи!

Савушкин и Кошкин увели Курбана. На лице Варвары — страх и смятение.

2‐е число. Поздний вечер

Савушкин устало поднялся по лестнице родного дома, позвонил в квартиру. Дверь открыла жена. Никита коротко чмокнул ее.

— Привет, Наташа.

— Привет… — хмуро ответила, принюхалась, сморщилась, на лице — гамма чувств. — Да-а… Ну и вкусы у твоих женщин. Представляю, как они выглядят.

Громко шлепая тапочками, будто замедленно аплодируя, приплыла теща.

— Натик, ну, зачем же ты… Ники, наверное, допрашивал особо опасную преступницу, которая пыталась удушить его своей парфюмерией.

— Близко к истине, Матильда Жановна. Чувствуется жизненный опыт. Были применены отравляющие духи особого назначения.

Наташа бросила ядовито:

— Ты хоть бы душ после нее принял. Простыни там хоть чистые? А то можем выдать комплект…

— А мы на панцирной сетке. Обожаем экстрим…

Наташа не нашла что ответить, а Никита в скорбной тишине прошел на кухню. На подоконнике на видном месте лежали книги — «Парапсихология» и какой-то детектив — новое увлечение Матильды Жановны. Никита сел за стол, положил рядом мобильный телефон, снял блюдце с тарелки: там покоятся сарделька и холодные макароны. Он рассеянно ткнул вилкой. Неожиданно телефон начал призывно мигать. Никита включил, увидел сообщение, адресат — «НАСТЯ». Никита торопливо прочитал: «Извини, действительно была занята. Не пропадай!»

В кухню вошла теща, заглянула Никите через плечо.

— Кто это, Ники?

— Так, по работе.

Савушкин убрал телефон.

— Ники… — укоризненно начала теща.

— Можно не называть меня этой собачьей кличкой? — устало произнес Савушкин.

— Почему собачьей, Ники? — пораженно вопросила теща. — Так, между прочим, императрица Александра Федоровна называла своего мужа Николая Второго.

— Я не император, Матильда Жановна.

— Но это говорит о вкусе.

— Поэтому плохо и кончили.

— Э-э… Никита, скажи мне, что происходит? Ты перестал называть меня мамой.

— Ваше имя звучит для меня, как мелодия: Матильда Жановна… — почтительно ответил Савушкин.

— Иронизируешь?.. — догадалась теща.

— Отнюдь.

— У тебя нет никакой личной жизни. А временами ты как ненормальный…

— Мама, когда мне показывают окровавленную тряпку, я превращаюсь в бешеную милицейскую собаку. Пока не поймаю зверя… — С этими словами Савушкин вонзил вилку в сардельку. — И сейчас у меня именно такая ситуация… Пропала девятнадцатилетняя девушка. Все признаки похищения или убийства.

— Да? И какие версии? — встревоженно спросила теща.

— Похоже, что причастны мачеха и ее сожитель, — задумчиво ответил Савушкин. — Квартирный вопрос…

— Мне думается, что если бы я только глянула на них, то сразу бы определила, виновны или нет.

Никита покосился на «Парапсихологию» и детектив, лежащие на подоконнике, но от комментариев воздержался.

— Я приглашу вас в качестве понятой. — Никита пристально, даже оценивающе, посмотрел на Матильду. — Но никто не должен знать, что вы моя теща.

— Клянусь!

Матильда Жановна положила руку на сердце.

3‐е число. День

В назначенное Савушкиным время в здание УВД вошла Варвара Шпонка. Она тяжело оперлась на подоконник дежурного и продышала в окошко:

— Я Шпонка. Меня пригласили в уголовный розыск.

Дежурный кивнул, Шпонка с кислой миной на лице стала подниматься на второй этаж. Навстречу под конвоем вели Курбана.

— Кубик! — охнула Варвара.

Курбан взвился, насколько позволяло его положение.

— Варвара, ничего не подписывай!

Порывисто вздохнув, Шпонка вошла в кабинет. Трое присутствующих сотрудников занимались каждый своим делом: Савушкин кричал в телефон, Кошкин писал что-то протокольное, а следователь прокуратуры Миша Белозеров, зевая, перелистывал дело.

— Присаживайтесь! — сказал Белозеров, прикрыв ладошкой очередной зевок.

Варвара села и огляделась.

Савушкин удовлетворенно завершил разговор, положил трубку и, не медля, ухватил Варвару в свои «тиски».

— Итак, Варвара Борисовна, вы не отрицаете, что в ночь перед исчезновением Маши у вас произошла серьезная ссора?

— Ну, какая там серьезная? — спокойно отреагировала женщина. — Поругались чисто по-бабьи…

— Чисто по-бабьи — по квартирному вопросу! — возмутился Кошкин. — Крики слышал весь дом…

— То есть вы считаете, что ваша ссора никакого отношения к исчезновению Маши не имеет? — продолжил Савушкин. — Хорошо, тогда куда, на ваш взгляд, она могла деться?