Цифровой журнал «Компьютерра» № 172

Для одной из групп животных разрыв между эволюционным возрастом относительно «молодого» зрения и «старых» слуха-обоняния-осязания является особенно значимым. Я говорю о нашей группе — сухоносых приматах, представителях подотряда Haplorrhini.

Мы принадлежим к классу Млекопитающие, то есть к группе, для которой зрение долго не было доминирующим каналом получения информации. Млекопитающие – потомки зверообразных рептилий

, претерпевших расцвет в конце палеозойской эры (и, вероятно, имевших в то время неплохое зрение). Однако в начале мезозоя зверообразных сильно потеснили настоящие (диапсидные) рептилии, прежде всего динозавры. Многие из динозавров были дневными подвижными животными с хорошим зрением; наши предки перешли к ночной жизни.

Ночью глаза не так полезны, как днём: света мало, и снижается количество зрительной информации. Способность к цветовому зрению ночью нежелательна. Рецепторная клетка, которая реагирует на кванты света с любой длиной волны (в пределах видимой части спектра, естественно), в условиях недостатка света будет срабатывать чаще, чем селективная в отношении разных длин волн. Поэтому в сетчатках глаз большинства млекопитающих преобладают палочки, обеспечивающие монохромное зрение, а не колбочки, дающие дневным животным восприятие цветов. В отличие от других классов четвероногих, имеющих три или четыре типа колбочек, большинство млекопитающих сохраняет только два их типа – те, что оказываются наиболее чувствительными для синего и для зелёного цвета. Можно сказать, что у них в системе цветопередачи RGB теряется R…

Это ещё не все ухищрения, на которые пошли типичные млекопитающие, чтобы повысить светочувствительность своих глаз. Знаете, почему в луче автомобильной фары глаза кошек и собак светятся? За сетчаткой у них находится зеркальный слой, тапетум. Часть света, которая прошла через сетчатку и осталась не поглощённой, отражается от тапетума и возвращается обратно. Резкость зрительной картинки от этого снижается, а чувствительность к свету возрастает.

Несмотря на все эти ухищрения, типичные млекопитающие не очень-то полагаются на свои глаза, для них важнее обоняние, слух и осязание. Осязание у них часто связано с длинными волосами, позволяющими воспринимать контуры препятствий, — вибриссами. Возможно, первые этапы развития шёрстного покрова млекопитающих были связаны с осязанием, а термоизоляционная роль волос была вторичной…

Одна из групп млекопитающих резко изменила свой образ жизни, освоив жизнь на деревьях и вернувшись к дневной активности. Я говорю о приматах. На деревьях далеко не всегда можно полагаться на осязание и обоняние. Если вы хотите перепрыгнуть на соседнюю ветку, вы не можете её пощупать и даже не можете толком обнюхать, ведь реконструировать ход воздушных потоков среди ветвей бывает очень непросто. Эту ветку надо хорошо разглядеть, и именно поэтому ночные приматы обзаводятся огромными светочувствительными глазами, а дневные эволюционируют в направлении увеличения резкости зрительной картинки и всё более тонкого анализа спектральных характеристик.

Мы сказали, что типичные млекопитающие утратили рецепторы R – колбочки, воспринимающие красный цвет. Обезьяны Старого Света и некоторые из обезьян Нового Света (ревуны) независимо друг от друга восстановили эту потерю. Пигмент, обеспечивающий селективное восприятие «красных» квантов, у этих двух групп обезьян кодируется разными генами с разной эволюционной историей. Этот пример эволюционного параллелизма разбирает Докинз в «Рассказе Ревуна» из замечательной книги «Рассказ Предка».

Теперь вы понимаете, почему группа приматов, к которой мы относимся, называется сухоносыми (в отличие от более примитивных, с нашей точки зрения, мокроносых – Strepsirrhini

). Мокроносые имеют мокрый нос — ну, примерно, такой, как у собак и многих других млекопитающих, — и это связано с лучшим развитием их обоняния. Мы, сухоносые, сделали ставку на зрение. И теперь вы поймёте, почему высшие, сознательно контролируемые функции у человека теснее связаны со зрением, а архаичные, сцепленные с врождёнными программами, демонстрируют интимную связь с обонянием.

Тут, конечно, надо вспомнить об открытии у человека якобсонова (вомероназального) органа и о феромонной регуляции нашего полового поведения… Нет, не буду: этот рассказ должен быть подробным. Я поговорю об этом в иной раз, а сейчас просто укажу на один из фактов, подтверждённых экспериментально.

Целый ряд опытов показал, что люди способны тонко анализировать иммунные маркеры друг друга по запаху. Это связано с анализом молекул ГКГС – главного комплекса гистосовместимости — набора молекул, расположенных на поверхности клеток и сигнализирующих о генетической индивидуальности. Мы не осознаём эти запахи, но их восприятие влияет на нашу мотивационную сферу.