Цифры нации

– Так уж и сдохнем! – перешла на крик Катенька. – А если нет?! Если мы выживем после удара?! Ты сам-то что предлагаешь – сидеть сложа руки?!

– Я работаю, – уклончиво ответил Кошкин. – Не мешайте. Завтра мне обещали… Без информации мы слепы как котята…

Шендеровичи с Римовым вскипели от напряжения.

– Кто обещал?! Какая информация?!

Но Кошкин ничего им больше не сказал. Он ушел с головой в анализ и на посторонние шумы не реагировал. Его интересовал не только состав разработчиков. Дядя Вася оказался вообще экзотической личностью. Из людей, принимавших участие в разработке искусственного интеллекта, он был единственным, кто остался в живых, не считая, конечно, Харитона. Однако тот оценивался теперь абсолютно никак, поскольку отошел от данной темы давно – в то время, когда еще только закладывали завод в «Долине Двуногих Мыслей».

«Он дряхл, ничтожен и сед, – говорилось о нем в сообщении по заводу. – Он не сделал ни одной разработки, паразитируя на достижениях остальных…»

Под остальными имелся в виду Деньгин Василий Абрамович, крутой программист эпохи пятидесятых – живой бог современных андроидов, которые видели в нем своего создателя.

Это был очевидный нонсенс. Об этом Кошкин знал точно, поскольку даже для первокурсников Деньгин представлял собой тупого «заклинателя змей». Для него было важным получить от студента книжный ответ, остальное его не интересовало. Теперь он торчал на заводе и, возможно, даже видел там Машеньку и вел с ней заунывные разговоры по поводу вечного мозга. Исходя из концепции Харитона подобный мозг будет существовать всегда, сохраняя в себе субстанцию личности, ее эго или, по-человечески, душу. Но Машенька об этом вряд ли когда узнает. Ей не позволят. Поэтому для нее остается лишь дом – работа, работа – дом… И так по кругу, как лошадь в старинной шахте…

Дед попал практически в точку, поскольку Машенька в последнее время именно так и жила – с небольшими отклонениями от подобного правила. На этот раз она вышла из проходной под ручку с новой подружкой, как две капли похожей на нее. Девушка была одета в синий джинсовый комбинезон и легкую куртку. Это их и отличало.

Они подошли к автобусной остановке и поехали на окраину города. Потом пересели в другой автобус и примерно через час оказались на даче у Софьи Степановны. Хозяйка бродила в саду и словно бы что-то искала. Машенька с ней поздоровалась и спросила:

– Что ищем?

– Вчерашний день, – последовал жесткий ответ.

Софочка была в своем репертуаре. Вначале она вообще не хотела ехать на дачу – со дня на день ждала возвращения сына. И только убедительная Машкина просьба заставила ее поступить иначе. Так надо. Это в интересах Володеньки. Разговор состоялся вчера. Об остальном Машенька обещала рассказать при встрече.

Софья Степановна впустила гостей к себе на участок и замерла.

– Знакомьтесь, – сказала Машенька, оборачиваясь к спутнице.

– Вера, – представилась та и склонила прелестную голову.

– А я Софочка! – развела руками Софья Степановна. – Тридцатого года выпуска! Дореформенной комплектации! Идем в дом. Что здесь-то воду толочь…

Они вошли в дом. Софья Степановна поставила чайник, усадила Машеньку с Верой за стол и принялась угощать чем бог послал – третьегодяшными сухарями, вареньем «От Софочки», а также наливкой «Виноградная кисть» собственной выдержки, к которой позже добавила бутыль какой-то жидкости… В итоге всех развезло, потянуло на песни, тем более что, как сказала перед этим Машенька, Вовочка жив и здоров, но только к маме пока что не может.

– Нельзя ему! Его могут взять прямо в постели…

– Ага! – Софочка напряглась. – То-то я смотрю, вдоль улицы топчутся двое…

– Вот и хорошо, что заметили.

– За Льва Давидовича! Пусть земля ему будет пухом…

И когда Софья Степановна окончательно размякла, Машенька заговорила о тяжелой Вериной жизни, что ей даже негде теперь ночевать, не говоря обо всем остальном. Софья Степановна моментально оживилась: как это негде, когда такая дача пустует?! И тут же велела Вере оставаться хоть на всю зиму.

– Будешь здесь приглядывать, пока меня нет, – рассудила она. И стала опять расспрашивать – чьих будешь да не знаешь ли тех-то.

Вера оказалась издалека и здешний город не знала. А то, что похожа на Машеньку, так это же абсолютная случайность, причем довольно типичная для последнего времени.

– Я потом заберу ее, – сказала Машенька. – Как только, так сразу… Мне комнату обещали отдельную…

– Ничего, – отмахнулась хозяйка. – Переживем. У меня огород, у меня погреб…

Так появилась на попечении у Софьи Степановны новая приживалка – без копейки в кармане, без родни, без перспективы на трудоустройство, поскольку специальности у нее вроде не было никакой.

Проводив Машеньку до автобуса, Софья Степановна стала показывать Вере свое хозяйство, куда входили многочисленные насаждения, показала газон с бассейном, баню, дровяной сарай, в котором, кроме поленницы дров, находился садовый инструмент. И все это было обнесено, как по струнке, высоким стальным забором из кованых пик.

– Живи, Верочка, – повторила она. – Хоть круглый год…