Цикл «Аратта»

И вдруг словно чья-то рука в клочья разорвала серый занавес. Аюр очутился в полном света и движения пространстве, дрожавшем от почти невыносимого грохота. Перед ним низвергались десятки водопадов, рушились скалы, и сквозь проломы рвались новые потоки, растворяясь в облаках водяной пыли. Аюру казалось, что грохот забивается к нему в уши, а низкий рев падающей воды отдается в костях. Он обратил взгляд вниз и увидел в разрыве водяных облаков зеленые равнины…

Что это? Конец мира?

"Ты видишь гибель Аратты, — раздался у него в голове насмешливый голос. — А я — рождение нового моря. Мне нравится и то и другое".

Аюр обернулся, но никого не увидел. Кто это сказал?

Тем временем в облаках внизу начало разгораться золотое сияние. В следующий миг перед царевичем возник удивительный воин в чешуйчатых золотых доспехах. Его лицо было полностью закрыто большеглазой золотой маской, которая ничем не напоминала человеческое лицо.

"Золотой ящер? — изумился Аюр. — И никакой это не доспех, а чешуя!"

Воин стоял на ладье с высоким носом, которая плыла по небу, будто плоскодонка по озеру. В руках у него был огромный лук, который Аюр сразу же признал, хотя никогда не видел. Вот он, Лук Исвархи!

"Ты должен исчезнуть", — раздался голос, легко перекрывший гром водопадов.

Воин поднял лук, полыхнувший как молния, и выпустил стрелу. Ослепительная вспышка…

Аюр зажмурился. Однако ничего не произошло. Он открыл глаза и увидел прямо перед собой золотую личину. В прорезях вспыхнули золотые глаза. Их зрачки сияли ярче смоляных факелов, и все же от них пробирал мороз. Лук Исвархи уже убран в налуч.

Выходит, стреляли не в него?

Не отводя леденящего кровь взгляда, золотой ящер протянул руку навстречу Аюру.

Тот закричал, шарахнулся, едва не свалившись с полатей…

— Тише, избу разнесешь! — раздался снизу старухин крик. — Вот прислали живчика на мою голову!

В волоковое окно уже сочился утренний свет.

— Что стряслось? — вскинулся Туоли, вертя головой в поисках неприятеля.

С дальней лавки вскочил Метта, мигом сообразил, в чем дело, и выпалил:

— Аюр очнулся!

— Все целы, все здоровы, — недовольно буркнула бабка. — А ты что заорал, болезный? Приснилось что?

Аюр молча шарил взглядом по темным углам избы.

— Этот, с луком… — еле выговорил он. — Я знаю его голос! Я его уже слышал!

— Знакомого, что ль, во сне увидел? А чего так напугался?

— Он летел по небу и сиял…

— Так тебе какой-то бог явился, — кивнула бабка. — Здесь, в Замаровой пади, такое частенько бывает. На новом месте, как говорят, приснятся добрые вести!

Аюр содрогнулся. Тоже мне, "добрые вести"! Брр!

— Не признал, который бог-то? — с любопытством спросила старая Линта. — Ну-ка, сколько у него было голов?

— Одна…

— На чем летел — на шестиногом лосе, белом лебеде или черном ящере?

— Нет, на ладье…

— Гм… тогда не знаю. Видно, не из бьярских…

— Он сперва стрелял, да, видно, не в меня. А мне потом руку протянул, — не слушая ее, скороговоркой произнес Аюр.

— Ну, раз протянул — стало быть, признал. Верно, и тебе доведется руку ему протянуть.

Песнь оборотня

Пролог

Айха едет на юг

Айха терла маленькую косточку плоским камнем. Тот был покрыт мелкими, но все же хорошо заметными дырочками и быстро стирался. Зато кость становилась совсем ровной, белой и гладкой.

— Как звезды глядят с неба, — напевала девушка себе под нос, — так я гляжу на звезды… Жду, когда упадут, чтобы расшить ими одежду любимого…

Свадебная рубаха из шкуры белого оленя была почти готова. Айха шила ее уже очень долго, не спеша, но и не ленясь. Все должно быть сшито наилучшим образом, ведь это одежда к свадьбе — а до той уже не так долго осталось ждать. Скоро начнутся большие снегопады. Дорогу из полуденного края совсем занесет, и в земли мохначей будет не добраться до следующей весны. Так что Хаста, несомненно, вот-вот придет. Ведь он поклялся!

Обточив костяной кругляш так, чтобы тот стал плоским и совершенно круглым, Айха бронзовым граненым шилом из земель южан просверлила в нем отверстие и острым наконечником вычертила шестиконечный крест — знак солнца. Пусть добрый бог, которому служит ее Хаста, согревает и оберегает его от тьмы, ледяного ветра и мороза. Таких кругляшей-солнышек Айха выточила уже под сотню. И каждый новый, нашитый вокруг ворота и рукавов свадебной малицы, еще надежнее защищал того, кому она была предназначена. Продевая в отверстие костяной чешуйки тонкое сухожилие, девушка вновь запела:

— Как разукрасят твою рубашку знаки солнца — так будет сиять моя к тебе любовь! Как я крепко сшиваю жилами оленью кожу — так будет крепка твоя любовь ко мне!