Цикл «Аратта»

У порубежной реки, несмотря на поздний час, горели костры и кипела работа. Из-за колючей изгороди неотрывно вглядывались в ночную темень вооруженные стражи. Все остальные быстро, точно не в первый раз, разбирали на доски телеги и сколачивали настилы. Одни трудились на берегу, другие бродили у берега по пояс в воде, прощупывая дно и втыкая в него длинные колья. Шум стоял, как ясным днем на торжище, — громкие голоса, выкрики, забористая ругань, стук топоров, треск дерева… Венды перетаскивали собранные настилы к воде, сопровождая каждый шаг размеренным заунывным пением.

— Зачем ты меня сюда привел? — спросила Аюна.

— Невозможно пересечь реку, пока не дошел до нее, — усмехнулся Станимир. — Мы вот уже дошли…

— Но моста нет! И похоже, до утра они не управятся.

— Точно не управятся, — кивнул вождь. — Я им запретил.

— Как же мы тогда переберемся?

Станимир улыбнулся и ткнул в темную, едва освещенную отблесками костров воду:

— Человек — не телега, ему мост не нужен…

— Что? Нет! — возмутилась Аюна, попятившись. — Я туда не полезу!

Ей вдруг очень явственно припомнилось, как черные воды вышедшей из берегов Ратхи захлестывали ночной город. Как барахталась она, цепляясь то ли за опрокинутую скамью, то ли за выдавленную потоком дверь…

— Ты что же, боишься?

— Я не желаю туда идти!

— Ну да, припоминаю… Дривы рассказывали мне, что светлый Яндар правит лишь там, где светят его лучи. А под водой царство холодного Ячура…

— При чем тут какие-то дривские боги?!

— Я не допускаю, чтобы та, в ком течет священная солнечная кровь, та, кого Исварха защищает как свою любимейшую дочь, боялась воды.

— Я не боюсь воды! Я же пью ее.

— Тогда идем. Эту даже и пить не нужно будет.

Аюна помотала головой. Речка была невелика — до другого берега рукой подать, — но она не могла заставить сделать себя и шага.

Станимир подошел к ней вплотную. Царевна невольно сжалась. Ей вдруг подумалось, что могучий венд запросто может схватить ее и бросить в воду, как котенка. Тут уж сколько ни кричи, ни вырывайся — не поможет.

Но вождь лишь положил ей руки на плечи и заговорил негромко, увещевая:

— Я знаю, тебе страшно. Я никому не скажу. Просто доверься мне. Я же поверил, когда встал под твой выстрел… Думаешь, мне не было страшно?

— Бояться было совершенно нечего, — вспыхнула Аюна. — Я училась стрелять из лука с трех лет!

— А я в детстве пособлял жрецам, пока отец учил моих старших братьев владеть оружием. Но, как видишь, не больно-то мне это пригодилось… Зато когда я вырос, научился кое-чем другому… — Станимир заглянул в лицо Аюны, одним взглядом будто выжигая ее страхи. — Хочешь узнать, каково оно — быть оборотнем?

В стороне от костров, шума и суеты, под свисавшими над рекой ивами, вождя поджидал один из лютвягов с двумя объемистыми мешками.

— Что там? — с подозрением спросила царевна.

— Такая вещь, о которой я ни в коем случае не должен тебе рассказывать…

Аюна хмыкнула:

— Заколдованная шкура?

Станимир широко улыбнулся и что-то сказал лютвягу. Тот принялся сноровисто распутывать завязки на одном из мешков. Затем рывком вытащил из него нечто очень странное.

"Да это и в самом деле шкура!" — с внутренним холодком подумала Аюна, разглядывая нечто похожее на широкую рубаху из темного меха невиданного зверя.

— Уж не знаю, насколько она заколдованная…

Князь вендов наклонился, и его помощник начал ловко натягивать шкуру на вождя. Сразу после этого лютвяг достал из мешка длинные куски такой же шкуры и, продев их в петли, начал плотно обматывать ими руки и ноги Станимира. Аюна следила за ним, внутренне поеживаясь. Зачем бывший глава вендской стражи рядится этаким чудищем? К чему говорил о реке? Зачем упоминал, что прежде назначен был служить богам?

Заметив ее взгляд, вождь усмехнулся, явно довольный замешательством царевны.

— Это одеяние сшито из шкурок выдры, — объяснил он наконец. — Его швы промазаны пчелиным воском. В нем можно спуститься под воду и не промокнуть. Ну почти не промокнуть…

Помощник тем временем подал вождю нечто вроде кожаного шлема с устрашающей личиной то ли человека, то ли зверя — да такого, что встречи с ним можно было пожелать лишь врагу.

— Снимай свой доспех. Мой человек поможет тебе обратиться водяным зверем, — гулко прозвучало из-под диковинного шлема.

Станимир заправил кожаную бармицу под ворот и дернул утяжки с обеих сторон. Его помощник-лютвяг, не говоря ни слова, подошел к Аюне и принялся снимать с нее доспех. Аюна поглядела на Станимира в обличье диковинного зверя, и ей отчего-то стало не страшно, а смешно. Будто бы он стал одной из раскрашенных статуй праведных дивов, стороживших врата столичного храма. "Хвала Исвархе, это не колдовство — скорее, нечто вроде доспеха, только для хождения под водой, — сказала она себе. — Представляю, как перепугаются враги, если из-под воды внезапно вылезут такие "выдры"!"

Она вспомнила, что сейчас им обоим предстоит лезть с головой в черную холодную воду, и вновь задрожала. Будто почувствовав ее сомнения, Станимир протянул ей руку: