Циклопы (СИ)

Наверное. Доехали на электричке, прошли на участок - дедушка в дальнем углу, в огороде ковырялся, вот и не увидели его ребята.

Дед уже собрался подтянуться к подоконнику, крикнуть: «Здорово, шельмецы! Чего ж не позвонили, я б чайку сварганил...» Услышал:

-  Ром, в верхнем ящике смотри, - командовала Нонна. - Он с ними каждое утро работает, далеко не убирает.

-  Да я искал уже! - рассерженно шепчет внук. - Погляди на полках. Две синие папки!

Слыша, как в комнате шуршат бумаги и позвякивают падающие карандаши, Лева-Завьялов обмер.

В нескольких метрах от него творится гадость! Обыск. Роман и Нонна обшаривают стол и полки шкафа, разыскивая мемуары.

Несколько лет назад, когда опомнился после смерти жены Любушки, Лев Константинович засел за мемуары. Каждое утро спускался из спальни на втором этаже в кабинет, разбирал старые тетрадки дневников, делал выписки и правки, собирал листочки по двум синим папкам - «Нужное», «Необязательное». Делал это для себя. К издателям не торопился. Пошутил, правда, на последнем слете ветеранов, что собирается прославиться...

-  Ром, да нет их негде! - Хриплый голос Нонны прошелся по нервам тупой пилой.

-  Ищи, Нонка, ищи! -  сипел внучок. - За рукопись вместе с дневниками заплатят больше!

-  Да пошла она к черту, эта рукопись! Запалим халабуду со всем барахлом! Знаешь, сколько Ничкин за участок предлагал?!

В груди у Левы-Бори помертвело. Сосед нувориш Захар Ничкин уже дорожку к дыре в заборе протоптал, уговаривая Константиныча участок уступить.

-  Нонна!

-  Я двадцать восемь лет Нонна! Вот зажигалка.

-  А если дед наверху спит?! - испуганно прошептал Роман.

-  И черт с ним! Хватит старому маразмату небо коптить! Сваливай бумаги на пол...

Константиныч медленно повернулся, скребя плечом о стену, пошел к крыльцу...

«Дождался благодарности от внука, - сверлила сердце мысль, - дождался... Спалить меня решили... Вместе с фотографиями Любушки... вместе с памятью».

Пошатываясь, он взошел на крыльцо, попробовал утихомирить громыхавшее о ребра сердце...

Старинный шелковый ковер кабинета засыпали бумаги, вытряхнутые из ящиков стола. Два молодых вандала громили ПАМЯТЬ, Нонна поджигала свернутую в рулон бумажку.

-  Что делаешь, шалава?

Тихий голос Константиновича прозвучал как выстрел.

Нонна дернулась, суматошно затрясла чуть занявшейся бумажкой... Внук испуганно отскочил, создавая между собой и дедом преграду из стола.

-  Спалить меня решили?

-  Дедушка, ты все неправильно понял!!

Идиот. Всегда был идиотом и бесхребетной сволочью, лентяем и слюнтяем. С самого малолетства в истории влипал.

Да только дед надеялся, что поумнеет, повзрослеет - выправится. Не сам, так умная жена направит.

Напрасно. Напрасно возлагал на Нонну. Ей деньги глаза застят. Соседи по городской квартире намекали - наркоманка Нонка. Как только Константиныч всесезонно на дачу перебрался, квартиру превратила в сущий притон.

Сухая, тощая, с провалившимися под густые брови глазами, внучатая невестка смотрела на деда загнанной в угол пантерой. Облизывала губы и молчала - поумней внучка была.

-  Пошли отсюда вон, - стискивая кулаки, прошептал Лев Константинович. -  Сегодня же поеду к нотариусу, переоформлю дачу на Ирину.

-  А ей не жирно будет? - сипло усмехнулась Нонна. - Хату - ей, дачу тоже ей...

-  Заткнись, дешевка! Вон отсюда! Вон! - Старик затопал ногами.

Внучатая невестка мрачно и многозначительно поглядела на мужа и с места не сошла. Если бы Роман не стоял возле железного оружейного ящика, Лев Константинович достал бы оттуда наградной ТТ и выгнал обнаглевших мерзавцев под пистолетным дулом!

Но Роман не двигался. По изжелта бледному, одутловатому лицу внука стекали крупные капли пота, посеревшие губы поджались в неприятную упрямую щель.

-  Ах ты кры-ы-ыса... - пораженный страшной догадкой, прошептал Лев Константиныч. - Чего удумал...

Крысиная порода атакует стаей. По приказу вожака. Когда почует кровь - уже не остановишь.

Нонна чуть двинулась. Лев скосил глаза: мягкий сапожок невестки прижал к ковру его валяющийся паспорт.

-  Стоять, шалава!! Дернешься, порву кадык руками!!

Невестка замерла. Про деда знала много.

Не поворачиваясь к двум родственникам спиной, бдительно приглядывая за малейшим жестом, мимикой, Лев Константинович допятился до крыльца и только там перевел дух.

Сомнений не было - его едва не грохнул родной внук. Задержись Константиныч в комнате еще хоть на минуту, Нонка бы совсем опомнилась и дала команду «фас!».

Походкой пьяного кавалериста Лев Константинович прошаркал до калитки, выскочил на узенькую, засаженную березками и елками улочку. Упал спиной на дверное полотно.

«Завещание переоформлю без паспорта, - глядя перед собой, упираясь взглядом в глухой соседский забор, равнодушно-отстраненно думал. -  Нотариус - сосед знакомый, приведу еще Сережу в качестве свидетеля... Подпишем. Сейчас на электричку, авось контролеры пожалеют дедушку, не высадят...»

Едва переставляя ноги, Лев Константинович брел по тропинке. «Как хорошо, что Любушка-голубушка не дожила! Не испила позора!»