Цирк чудес

– Она найдет место среди нас. Мы позаботимся о ней. Ты говоришь, она этого не хочет, но я поговорю с ней и постараюсь убедить ее.

Старик жует губу.

– Она ни за что не расстанется со своим братом.

– С ее братом, – эхом откликается Джаспер. Он думает о Тоби, который ничего не сказал ему об этой девушке.

– Мне нужны деньги прямо сейчас.

– Только после того, как я увижу ее.

Джаспер переходит на утешительный язык торговли. Они совершат сделку завтра вечером, когда в деревне будут танцы. Он выпроваживает мужчину из фургона, желая поскорее избавиться от него. Он не любит вести дела с убогими невеждами. Поспишь с собаками, утром не жалуйся на блох.

Джаспер опускается на стул и выглядывает из окна. Дети смеются, когда Панч душит Джуди связкой сосисок и бьет ее головой об стол. Стелла стоит у маленького костра, одергивая свой камзол, пока селяне глазеют на нее. Он замечает клочок ее лобковых волос, темнее ее бороды; она катает свои груди в руках. Одна из тройняшек гоняет верблюда по кругу. Луна блещет, как новенькая гинея. Чайки кричат, как уличные зазывалы. Да, думает Джаспер, это правильное решение. В новом мире торговли все может быть куплено или продано. Ему нужно расширять свою труппу; это постоянное движение к новизне. Если он объедет достаточное количество провинциальных городков и деревень, то через год накопит денег, чтобы дать большое представление в Лондоне. Возможно, даже сама королева услышит о нем и соизволит посмотреть на него. В конце концов, она известна своей слабостью к образцовым курьезам и приглашала к себе во дворец ацтеков, карликов и уродцев с куриными мозгами. Он представляет себя с раскинутыми руками, дающим представление перед королевой в картинной галерее, как делали уже многие актеры до него, включая Барнума. Балаган Чудес Джаспера Джупитера. Самая большая, самая лучшая цирковая труппа!

Он шумно выдыхает, но что-то гложет его.

Ты лучше, чем они.

Волк тычет носом в голову зайца и начинает вылизывать его.

Нелл

На следующее утро работа в поле замирает, когда процессия цирковых повозок движется по дороге. Верблюды переставляют ноги, тонкие, как палки. Львица протяжно ревет. Нелл видит Стеллу Певчую Птичку в рубашке и штанах, по-мужски сидящую в седле. Она держит во рту курительную трубку.

– Скатертью дорога, – ворчит Пиггот. – Шайка воров.

Вскоре селяне возвращаются на поле: маленькая армия торчащих вверх задниц и согбенных голов. Нелл прикладывает ладонь к груди. Какое облегчение! Больше никаких оглушительных маршей и пестрых красок. Единственными звуками будут стук металлических инструментов, долбящих серую землю, и хруст стеблей, отрезаемых от соцветий. Ее ногти забиты грязью, плечи ноют от усталости. Другие девушки носят свободные хлопковые платья по колено и почти без рукавов, но на ней платье с длинными рукавами и высоким воротником. Пот стекает по спине и внутренней стороне бедер. Пыль липнет к коже, отчего родимые пятна начинают чесаться. Солнце жарит как на ско-вородке.

– Воды? – Ленни протягивает фляжку, но она качает головой. Какое-то время он стоит, словно собираясь сказать что-то еще, но потом возвращается к укладке растительных плетей.

Мэри заводит песню, и вскоре все остальные присоединяются к хору. Нелл бормочет слова себе под нос.

Смелее друг, давай споем,Ведь рядом дом родной,Когда мы вместе, нипочемНам зло в глуши ночной!

День заканчивается, и Нелл находит утешение в монотонной работе. Ее руки движутся быстро, как поршни. Сорвать цветок, забрать его, сорвать, забрать… Когда она держит в руке пятьдесят цветков, то связывает их бечевкой и кладет в коробку. Пот капает с ее носа.

Когда Пиггот дует в свисток, подавая сигнал об окончании рабочего дня, она едва может распрямиться. Сегодня работа заканчивается раньше обычного, чтобы у людей было время подготовиться к танцам. Мужчины сложат костер, женщины потушат овощи, а потом все наденут свои лучшие воскресные наряды.

По пути домой Нелли следует за Чарли туда, где стоял цирковой шатер. Повсюду вытоптанная трава и разбросанный мусор; рядом с обрывком бархата валяется длинная берцовая кость от говяжьей ноги. Нелл поднимает с земли горбушку черствого хлеба.

– Он будет хорош, если размочить в бульоне, – говорит она.

Угли костра еще теплые, когда она шевелит их пальцами ноги. Поворачиваясь, чтобы уйти, она видит, что остался один фургон, укрытый в тени старого дуба. Охваченная беспричинным страхом, она роняет горбушку и убегает.

Танцоры топают, ухают и хлопают. Восходит луна, горит костер, перед которым греются собаки, а старый Джеймс пиликает на скрипке. У нескольких человек есть тамбурины, и они задают ритм, поднимая руки и покачивая бедрами. Девушки танцуют с развевающимися лентами, вплетенными в волосы.