Цирк монстров

Несколько секунд не понимал, где нахожусь, будучи абсолютно уверен, что я у себя дома в Неаполе, в своей постели. Потом осознал, что лежу на чем-то жестком, уразумел, что это скамья, — и тут же вспомнил все события последних часов.

Меня снова охватила тревога.

Снова кто-то осторожно дотронулся до моей ноги. Я открыл глаза. Какой-то тип обшаривал мои карманы. Приподняв голову, я увидел, что это наркоман: зрачки у него были невероятно расширены, лицо покрыто язвами.

По-прежнему стояла ночь. Я заметил, что улица совершенно безлюдна. Сколько же времени прошло? Наручные часы показывали, что три часа. Но мое внутреннее чувство времени говорило, что всего три минуты.

Наркоман нерешительно смотрел на меня, очевидно прикидывая, стоит ли на меня нападать. Он был страшно худой, лысый и к тому же низкорослый — как минимум на голову ниже меня. Больше всего напоминал детеныша гиены — при взгляде на этих существ кажется, что их кожа натянута прямо на скелет. Однако, судя по всему, отступать не собирался — видимо, ему было уже нечего терять.

Раздавшийся вдалеке звук полицейской сирены заставил нас двоих одновременно вздрогнуть. В следующую секунду мистер Маленькая Гиена бросился бежать в сторону пляжа. Я повернул голову туда, откуда доносился этот звук, и увидел полицейскую машину, выруливающую из-за угла.

Один вид этой машины оказал на меня мгновенное фантастическое воздействие.

В крови забурлил адреналин. Мускулы напряглись, пульс участился настолько, что у меня перехватило дыхание.

Я поднялся, стараясь не оглядываться на машину, и сделал несколько шагов по Оушен-драйв.

По затекшим рукам и ногам бежали мурашки. Сердце лихорадочно стучало в груди.

«БЕГИ! — вопил инстинкт. — УНОСИ ОТСЮДА НОГИ, ДА ПОБЫСТРЕЙ!»

Я пошел быстрыми шагами, стараясь по мере возможности выглядеть не слишком подозрительно. Патрульная машина приближалась. Судя по звуку мотора, она была метрах в десяти от меня.

Снова раздался вой сирены.

Прямо у меня за спиной.

Я свернул за угол на первом же перекрестке и бросился бежать. Помчался, не разбирая дороги. На Коллинз-авеню повернул налево, пробежал метров сто, затем свернул в первый попавшийся переулок, дыша как загнанная лошадь.

Добежав до конца, я увидел перед собой глухую стену. Господи боже, тупик!

На дрожащих, подгибающихся ногах я пошел обратно к началу переулка. Я хотел было снова выйти на Коллинз-авеню, как вдруг прямо за углом опять завыла сирена.

Кровь застыла у меня в жилах.

Я бросился назад, забежал за мусорный бак, присел на корточки и попытался сжаться как можно сильней.

Я уже ничего не соображал. Мною полностью завладела паника.

На сей раз, кажется, конец игры. Итак, развязка наступит здесь, в этом жалком тупике, между мусорным баком и обшарпанной кирпичной стеной… Сейчас полицейский автомобиль затормозит у тротуара. Из машины выйдет коп, вооруженный резиновой дубинкой, и направится ко мне. Он наденет на меня наручники, проверит по телефону мою личность — я в это время буду покорно ждать на заднем сиденье, — и все будет кончено.

Прошло пятнадцать секунд.

Тридцать.

Ничего не происходило.

Из глубины тупика послышался какой-то слабый шум. Я обернулся. Темная тень отделилась от стены и сделала мне знак рукой. Я приблизился. Это был бомж, который соорудил себе из листов картона некое подобие палатки. Он сделал мне знак присоединиться к нему.

Я, словно загипнотизированный, повиновался.

Приподняв картонный полог, я скользнул внутрь. Ни слова. Ни улыбки. Только убежище, в котором ненадолго можно укрыться от всего мира…

Я молча смотрел на хозяина этого убежища.

Он протянул мне бутылку. Я покачал головой. Он отвернулся к стене и почти сразу же захрапел.

Я скорчился на грязной подстилке, под картонным пологом, покрытом винными пятнами и птичьим пометом. Страх все еще не оставлял меня. Я лежал неподвижно, вдыхая запахи мочи, перегара и табака.

В ночи еще долго раздавались звуки полицейской сирены.

Наконец я вытянулся во весь рост, положил руки под голову и вскоре задремал.

Все вокруг словно заволокло туманом.

Кажется, в какой-то момент по ноге пробежал таракан.

Еще через некоторое время я очнулся, осознав, что плакал во сне.

Если мне и снились какие-то сны, я их не помнил.

Я был в нулевой точке. В центре бушующего смерча, где царила абсолютная тишина.

Глава 64

За двадцать четыре часа до этого Кош вышел из камеры Шона, вопя от ярости.

Мелкий гаденыш удрал!

Даже не давая себе труда снова запереть дверь, Кош быстро взбежал на второй этаж, сорвал со стены помповое ружье и бросился обыскивать дом, ни на минуту не прекращая неистово кричать. Эхо двух выстрелов разнеслось по всему дому, — Кош стрелял наобум, просто от ярости, из-за того, что никак не мог найти беглеца. Он пробежал анфиладу пустых комнат, по-прежнему вопя. Мальчишки не было. Наконец Кош выбежал из дома, спустился на причал, прыгнул в гидросамолет, включил GPS-навигатор и завел двигатель.