Цирк уродов

— Очередной вселенский заговор, — хмыкнул Миллер, заваривавший кофе. — Мистер Холмс, вам принести скрипку?

Француз зашел за спину Алекса и прочитал на экране:

— «История создания универсальных солдат». Это что, новый фильм с Ван Дамом?

— Нет, — ответил Алекс.

Он пожалел, что не успел закрыть ноутбук. Теперь начнутся извечные подколки двух пенсионеров. Ну, и пускай. Оправдываться и рассказывать про вчерашнего визитера Алекс не собирался. И не только потому, что тот об этом его просил. Алексу хотелось представить своим коллегам убедительные доказательства. Один раз он уже оплошал с «Просветленными детьми Бога».

— Если тебя действительно интересует история, могу прочитать тебе небольшую лекцию, — сказал Дюбуа.

— О нет! — закатил глаза Миллер.

— С удовольствием послушаю. — Алекс с облегчением отвернулся от компьютера и потер уставшие глаза.

— Началось это очень давно…

— Откуда у тебя такая страсть к выступлениям? — поинтересовался Миллер. — Тебе нужно было идти в политику.

Француз не обратил на слова друга никакого внимания. Он оседлал своего любимого конька, и остановить его теперь можно было только выстрелом в голову.

— Испокон веков сильные мира сего хотели иметь в своем распоряжении суперсолдат: преданных, не знающих усталости и способных без сна и отдыха выполнять боевые задачи. Причем делать это любой ценой.

— Положить кучу врагов и остаться в живых? — спросил Алекс.

— Нет, вы не поняли, молодой человек…

— Меня убивает твой менторский тон, Француз, — встрял Миллер.

— Не мешай мне, — раздраженно отмахнулся Дюбуа. — Так вот, я сказал — любой ценой. Значит, даже ценой собственной жизни, которая во все времена всеми военачальниками ценилась недорого. Умереть, но выполнить задание. Но для этого солдат должен преодолеть самый главный инстинкт любого живого существа — инстинкт самосохранения. И первыми из такого рода солдат мне приходят на ум самураи.

— И каким же образом они преодолевали страх смерти?

— На протяжении тринадцати веков японцы создавали собственную концепцию жизни и смерти, отличную от других народов. Например, у христиан самоубийство считается тяжким грехом, после которого они гарантированно попадут в Ад. А самурая после смерти ждал тот же самый мир, в котором он привык жить. Достойная смерть являлась надежным залогом того, что в новой жизни все сложится не менее удачно, чем в прошлой. Все естественные человеческие чувства отступали на второй план. Жизнь и смерть самурая были подчинены единственному непререкаемому закону — закону чести. Главными добродетелями были преданность сегуну и готовность в любой момент сложить за него голову. И готовность самопожертвования сохранялась до недавнего времени. Уверен, ты слышал, как во время Второй мировой войны пилоты-камикадзе атаковали американские корабли? Самолеты грузились бомбами, и пилот должен был выполнить одну самоубийственную миссию — долететь до вражеского крейсера и врезаться в него.

— Получается, для создания суперсолдат нужна особая религия? — усмехнулся Алекс.

— Нет, конечно. Были воины, слава о которых дошла до нас сквозь века, и религия при этом играла последнюю роль.

— Кто?

— Спартанцы.

— Великие воины!

— Это была нация убийц, не жалевшая ни себя, ни других. Они жили войной. Когда мальчикам исполнялось семь лет, их забирали из дома и отправляли в военный детский лагерь. Там их в течение двенадцати лет с помощью жесточайших тренировок и истязаний превращали в настоящих терминаторов, которые ни к чему, кроме войны, не были приспособлены. Спартанцы испытывали презрение к смерти. Потому что гораздо страшнее смерти было обвинение в малодушии.

— Какой же ты болтун, — недовольно заметил Миллер.

Алекс задумался. Рассказ Француза был интересен, но это совсем не то, что он искал.

— Для воспитания не боящихся смерти самураев и спартанцев требовались многие годы, — сказал он. — А меня интересуют более быстрые способы превращения обычных людей в суперсолдат.

— Я как раз собирался к этому перейти, — кивнул Француз. — Давным-давно, на Востоке…

— Звучит, как начало сказки.

— Так вот, жил в те времена Хасан ибн-ас-Саббах по прозвищу Старец Горы. Он утверждал, что его слуги могут служить ему не только при жизни, но и после смерти.

— Говорить все мастера, — хмыкнул Миллер.

— Но в данном случае это была правда. По крайней мере, он представил убедительные доказательства. Однажды в выстроенную им крепость приехал посол от одного из христианских монархов. Оглядев крепость, он сказал, что стены выглядят не столь уж неприступными. На что Старец Горы ответил, что сила крепостей не в стенах, а в тех, кто их защищает. После этих слов он сделал знак одному из своих стражников, и тот, не раздумывая ни секунды, бросился с многометровой высоты вниз головой на камни.

— Не понимаю…

— Гость с Запада тоже не мог понять, что является причиной такой преданности, — загадочно улыбнулся Дюбуа.

— Так в чем же было дело?

— Воины Старца верили, что после смерти во имя своего хозяина они попадут в рай.

— Ну, это не ново, — снова вмешался Миллер. — Католики тоже рай после смерти обещают.