Циркачка (киносценарий)

Улица Парижа. Дождь. Зал консерватории в Париже

В большом переполненном зале ПАГАНИНИ играл свою музыку.

Москва. Коридор консерватории

ПАГАНИНИ понуро бредет по коридору, опустив голову. Вяло сжимая в руке золотой скрипичный ключ.

Навстречу ему бодро шагает учитель.

УЧИТЕЛЬ: ПАГАНИНИ!

Тот вздрагивает и поднимает голову. Поспешно протягивает скрипичный ключ.

ПАГАНИНИ: Это вам, учитель.

УЧИТЕЛЬ крепко обнял его.

УЧИТЕЛЬ: Нет, мой мальчик. Он твой, он по – праву принадлежит тебе.

ПАГАНИНИ упрямо покачал головой.

ПАГАНИНИ: Возьмите, учитель. Его выиграли вы. Ваш ум, ваш талант и ваше терпение.

УЧИТЕЛЬ: Не говори глупости! И никогда не отказывайся от того, что заработал честно. Завтра все может быть по-другому.

ПАГАНИНИ приблизился к огромному окну.

За окном – утренняя заря.

ПАГАНИНИ поставил приз на подоконник.

ПАГАНИНИ: В таком случае, пусть он украсит консерваторию. Мне просто повезло. Вдруг повезет кому-нибудь еще.

ПАГАНИНИ резко развернулся и пошел прочь.

УЧИТЕЛЬ: ПАГАНИНИ!

ПАГАНИНИ оглянулся.

УЧИТЕЛЬ внимательно вглядывался его уставшее, хмурое лицо.

ПАГАНИНИ: Но это не значит, что жизнь закончилась, учитель. Утро наступает всегда, хотим мы этого или нет.

Скрипичный ключ стоял на подоконнике. За окном виднелось утреннее небо в солнечных бликах.

Ресторан. Вечер

ПАГАНИНИ, ГРИШКА, ВЛАД и ВИКА сидели в ресторанчике, у крайнего столика у окна.

ВЛАД поспешно наполнил бокалы.

ВЛАД: Ну что, старики, за победителя!

Они чокнулись бокалами.

ПАГАНИНИ: За проигравшего победителя.

ВЛАД (поспешно себе наливая еще): Не понял.

ГРИШКА (вцепившись зубами в курицу) Ты бы хоть нам показал… Ключ этот. Потрогать бы его, что ли.

ПАГАНИНИ (махнув рукой): Да что там показывать. И не золотой он вовсе. Так, фальшивка. Впрочем… Впрочем, как и вся моя музыка.

ВЛАД (заплетающимся языком): Ты это брось, старик. Ты только начинаешь. Твою музыку уже признал мир. И еще знаешь, сколько будет… твоей музыки…

ПАГАНИНИ усмехнулся. Повернулся к Вике, взял ее за руку.

ПАГАНИНИ: Спой, ВИКА.

ВИКА недоуменно обернулась.

Старенькая сцена, старенький рояль, пьяная публика.

ВИКА: Здесь?!

ВЛАД ободряюще похлопал ее по плечу.

ВЛАД: А почему бы и не здесь?

ВИКА приблизилась к сцене. И, поводя оголенными плечами, мило улыбаясь, запела низким, чуть хрипловатым голосом какую-то старомодную песенку об ушедшей любви.

ПАГАНИНИ вслед за ней подошел к сцене.

Усевшись за рояль, стал подыгрывать Вике.

У Влада на глазах мелькнули пьяные слезы.

ГРИШКА смущенно чесал свой рано лысеющий затылок.

ПАГАНИНИ ободряюще кивнул Вике.

ВИКА прекратила петь.

Все захлопали.

ВЛАД: Гениально!

ПАГАНИНИ и ВИКА вновь уселись за столик. ВИКА грустно улыбнулась.

ВИКА: Не знаю почему… Но какая-то дурацкая мысль пришла в голову.

– В такой прелестной головке и дурацкие мысли? – хохотнул ВЛАД.

ВИКА: Да… Будто это уже когда-то было… Ну знаете… Словно я уже вот так пела. Эту же песенку. На такой же страшненькой сцене. И кругом пьяные зрители. И вы так же сидели здесь, за этим столиком. В самом углу. И ты, ВЛАД, крикнул: «Гениально!» Ну нет! (она встряхнула головой, словно после тяжелого сна и в ее ушах зазвенели блестящие длинные серьги). Ну нет… Так не будет… Никогда… Я никогда больше здесь петь не буду. Не буду! И не просите!

ПАГАНИНИ (посмотрев на часы): Что, пора, старики? Уже одиннадцать.

ГРИШКА: А, может, соберемся вот так же, в следующее воскресенье?

ВЛАД: Нет, Гриш! Ты хочешь, чтобы я каждыми воскресными вечерами видел лишь твою рожу? Знаешь, как она меня достанет (ВЛАД рукой резанул по горлу). Хотя бы через недельку-другую!

ВИКА (категорично): Лучше всего раз в месяц! Мне кстати, в основном, свидания назначают по воскресеньям. Но ладно, ради вас одно выкрою. К тому же меня приглашают петь в Оперном…

ПАГАНИНИ (с легкой иронией): Ради Оперного! И ради твоих женихов… еще лучше собираться раз в полгода, по воскресеньям. Тогда точно не примелькаемся. Такая дружба самая верная.

ВЛАД: А что, он, старики прав (ВЛАД ткнул в ПАГАНИНИ пальцем). Что может быть надежнее и вернее запланированной дружбы? Ты молоток, Кольша!

ГРИШКА (оглянувшись вокруг себя): Какой Кольша? Ах, да. НИКОЛАЙ.

ПАГАНИНИ (усмехнувшись): НИКОЛАЙ, Кольша. Спасибо, старики, что так меня назвали. Что вспомнили мое настоящее имя. Спасибо.

Настоящее время. Комната Учителя

Светало. Слабые лучи солнца пробивали окно. Падали на раскрытый рояль в комнате учителя.

НИКОЛАЙ за роялем. Опускает руки на клавиши. Раздается последний аккорд.

УЧИТЕЛЬ вошел неслышно. Остановился позади его. Он улыбался.

УЧИТЕЛЬ: Это прекрасно, ПАГАНИНИ.

НИКОЛАЙ вздрогнул. Но не оглянулся.

УЧИТЕЛЬ быстро зашагал по комнате. Распахнул настежь окно.

Зашумела весенняя листва.

УЧИТЕЛЬ громко сказал, не отводя глаз окна.

За окном всходило солнце.

УЧИТЕЛЬ: Это прекрасно… Я знал. Я чувствовал… Я не мог поверить, черт побери, что моя жизнь так и закончится… Без твоей музыки…

НИКОЛАЙ медленно повернул голову.

Глаза учителя сияли, осанка выпрямилась, голова была гордо поднята вверх.