Циркачка (киносценарий)

НИКОЛАЙ: Это неудивительно. Циркачи, особенно циркачки не боятся риска. Я, старик, не циркач, так что извини. И не ПАГАНИНИ я тоже. Так что, извини вдвойне. (Пытается хлопнуть Гришку по плечу).

ГРИШКА уклонился от хлопка. И тяжело поднялся. Поправил свои безвкусные золотые очки. Почесал лысину.

ГРИШКА (неуверенно): Ну я пошел. Мне пора. У меня еще куча дел. Заказали новый проект.

ВЛАД попытался вскочить с места, но ему о легкости оставалось только мечтать. Он опрокинул стул и стал суетливо засовывать в сумку всё, что лежало на столе: пустые пачки сигарет, кошелек, салфетки. На ходу глотая бутерброды и запивая пивом. Пиво стекало по его небритому подбородку. Надел даже Гришкин пиджак.

ГРИШКА тут же его снял.

Наконец ВЛАД резко застыл и в упор посмотрел на НИКОЛАЯ.

ВЛАД (заплетающимся языком): Имя у нее было интересное – Капитолина.

НИКОЛАЙ: Ты прав, старик, чудовищное имя. Ее родители, наверное, с ума сошли – так произдеваться над новорожденной.

НИКОЛАЙ поморщился и перевел взгляд за окно.

За окном хлестал ливень.

Друзья с нескрываемым презрением смотрели на НИКОЛАЯ.

Он поежился от их пронзительных взглядов.

ГРИШКА подхватил шатающегося Влада под руки и направился к выходу.

НИКОЛАЙ остался с Викой наедине. Она встала, положила руки на его плечи, заглянула вглубь его глаз.

ВИКА: Этим и должно было закончиться, Коленька.

НИКОЛАЙ: Всё этим заканчивается, ВИКА, днем раньше, днем позже. Какое это имеет значение.

ВИКА: Нет, Коленька, я не про это. Всё закончилось не только для нее. Неужели ты так и не понял. Что всё просто закончилось. И уже никогда ничего не исправить.

НИКОЛАЙ: И, слава Богу! Может, это самое лучшее, когда ничего нельзя исправить. Когда не остается выбора. Выбор слишком мучителен. Я не хочу больше мучаться.

ВИКА молча скрылась в глубине маленькой сцены.

Официант Петя возник с отутюженным, вычищенным плащом, переброшенным через плечо. И Николаю помог его одеть.

ПЕТЯ: У вас хороший плащ. Сейчас таких не делают. У вас, наверное, очень хорошая жена.

НИКОЛАЙ: Она замечательная женщина.

ПЕТЯ: Вы домой?

НИКОЛАЙ: А куда же еще, Петя? Конечно, домой. Если бы ты знал, как я соскучился по дому.

ПЕТЯ: Вас же не было всего пару часов…

НИКОЛАЙ: Это так много. Как это много, Петя. Ну, привет!

НИКОЛАЙ машинально засовывает газету в карман. И решительным шагом покидает ресторанчик.

Улица. Поздний вечер. Дождь

НИКОЛАЙ выходит на улицу, подставляет лицо дождю, жадно вдыхает воздух. И ускоряет шаги, уткнувшись носом в асфальт. Он почти бежит по мокрой дорог. Пытается на ходу закурить. Вытаскивает из плаща сигареты. Газета вываливается из кармана и плавно опускается в мутную лужу с разноцветными бензиновыми разводами.

В луже смеется лицо рыжей конопатой девчонки, обрамленное черной рамкой.

НИКОЛАЙ вглядывается в ее лицо. Наклоняется, чтобы поднять газету, окурок падает в воду. Бензиновая лужа вспыхивает. НИКОЛАЙ одергивает руку. успевая прожечь улыбку девчонки. НИКОЛАЙ тут же одергивает руку.

Он резко поворачивается и бежит в другую сторону.

Подъезд дома

НИКОЛАЙ тяжело поднимается по лестнице.

Останавливается возле квартиры.

Его рука ложится на кнопку звонка. Опустив голову, он застывает в неподвижной позе.

Наконец рука со всей силы надавливает на кнопку звонка.

Открывается дверь. На пороге – высокий, сутулый человек. Совсем старый, в потрепанном длинном джемпере.

НИКОЛАЙ (не поднимая головы): Здравствуйте, учитель.

УЧИТЕЛЬ жестом руки пригласил войти.

Прихожая квартиры Учителя

Прихожая напоминала коридор консерватории. На стенах – огромные фотографии известных композиторов, музыкантов.

УЧИТЕЛЬ молча направился вглубь длинного коридора. Его руки, иссохшие, почти прозрачные, покорно свисали вдоль тела.

НИКОЛАЙ шел за ним с опущенной головой, машинально уставившись на его стоптанные, рваные тапки.

УЧИТЕЛЬ резко обернулся и столкнулся с ним взглядом.

УЧИТЕЛЬ (властно): «Покажи руки!»

Он долго и внимательно разглядывал кисти рук НИКОЛАЯ, неровные, длинные пальцы.

НИКОЛАЙ вновь опустил голову. И втянул голову в плечи. Его руки бессильно упали. Его пальцы сжались в кулаки.

НИКОЛАЙ (обреченно): Уже поздно.

УЧИТЕЛЬ (так же властно): Еще не поздно.

НИКОЛАЙ схватился за голову. И слегка покачнулся.

НИКОЛАЙ: УЧИТЕЛЬ! Ну, почему всё так, учитель?

Комната квартиры Учителя

Типичная комната интеллигента. Стеллажи с книгами вдоль стен. Столик-бюро. Фортепиано.

УЧИТЕЛЬ небрежно, почти вызывающе, со всей силы открыл крышку рояля. Она хлопнула. И неожиданно сверху, с полки над роялем, посыпались ноты, книги, исписанные листы. Они падали на учителя. И он ёжился от ударов. Затем взъерошил свои седые лохматые волосы, растерянно улыбнулся и виновато посмотрел на НИКОЛАЯ. Он выглядел нелепым, маленьким по сравнению с черным, чопорным инструментом. И почти смешным – в потрепанном вязаном джемпере и стоптанных тапочках.

НИКОЛАЙ подошел к окну.

За окном шумел дождь, шумели машины, шумела дешевая эстрадная музыка из соседней квартиры.