Цитадель души моей

Эйнар вздохнул. Ну, я так решил, что шум кузнечного меха и небольшой порыв ветра

означают именно вздох.

- Нет. Не собрались. Мир – дело хорошее, но всё ж меняется. Климат у нас суровый,

хороших пастбищ и полей для посева мало. А народу прибывает. Засылали мы послов в

леса и не раз, с дарами и новыми условиями договоров – никак. Дары не берут, послов

взашей гонят, договора пересматривать отказываются. Народ ропщет. Уже и до беды

недалеко – пару раз крестьяне самовольно деревья рубить начинали, так еле-еле до войны

не дошло оба раза. Оттар повелел ярлам людей лесовых набирать – чтобы и поговорить с

бестиями могли убедительно, да и подраться, если до этого дойдет, но откуда ж их

набирать? Нет таких.

Я хмыкнул.

- И не говори, - кивнул Эйнар, - размягчел народ, жирком оброс. Во времена Ульрика

каждый бонд знал, как на какую бестию управу найти, да и сами твари сильно не наглели

– побаивались. А теперь – не раз уже задумывался, что договора те с бестиями, хоть и не

дают крестьянам леса вырубать, но всё ж нам самим больше во благо, чем во вред.

Поскольку они же не дают и бестиям на людей нападать – слово свое они держат крепко,

уж сколько поколений сменилось, а с их стороны ни одной попытки договор нарушить не

было. Право же, кое в чем людям у них поучиться бы стоило.

Теперь уже я вздохнул.

- Ты подумай, - Эйнар отвел взгляд в сторону и принялся, прищурившись, разглядывать

лежащие перед нами поля, - нам всё одно до вечера тут сидеть, пока не стемнеет. А я вот

еще о чем спросить хотел – сколько раз слышал про то, что «клан поднялся», так никак

понять не могу – разве вы с ними договора не заключаете? И с чего же они тогда

«поднимаются»?

- Так народу у нас, пожалуй, побольше вашего прибывает. Простой народ – ладно, ему

прокормиться и имперских земель хватит. А вот сенаторам земли уже не хватает. Нужны

новые провинции, новые префектуры, новые должности. Поэтому Империя постоянно

растёт. Нашими, егерей, то есть, трудами. Вся граница на области поделена и каждую

область потихоньку егеря в оборот берут – сначала замиряют. Договариваются, если по-

вашему. Вваливается в лес эдакая толпа егерей, числом тамошний клан раза в три

превосходящая – тут уж хвостом не повиляешь, договор на наших условиях за счастье

примешь. Да и не такие уж там страшные условия – только что людей не трогать, скот их

не утаскивать, да поля не разорять. Потом года два-три бестий никто не трогает – пока

селяне поосядут да посмелеют. А вот потом их провоцировать начинают на нарушение

договора – тогда вина вроде как на самих бестиях выходит и соседние кланы на нашу

драку глаза закрывают. Когда селяне сами справляются, а когда и егерям постараться

приходится. Главное – подальше это затевать от тех мест, которые недавно чистили, а то и

соседние кланы недоброе почуять могут.

Эйнар выглядел удивлённым. Неприятно удивлённым. Усмехнулся криво, спросил:

- И как же провоцируете?

- Когда как. По-разному.

* * *

Йорх не трус, но и не глупец! – невысокий, серебристо-серого цвета шкуры верг

цедил фразы глухо, но медленно, что давало мне нечастую возможность понимать всю его

речь до последнего слова, - бежал ли он когда-нибудь от врага? Бросал ли он вас на

военной тропе, чтобы вернуться в свое логово? Если он и отступал, он шел последним по

вашему следу, повернувшись лицом к врагам и защищая ваши спины, как волчица

защищает своих щенков! Или не Йорх вел вас против шуу? Вы называете его трусом?

Йорх - не трус, но и не глупец. Воины, вы подобны малым детям; вы не ведаете, что

творите.

Из речи верга нелегко догадаться, что он и есть – Йорх. Если не знать про их

манеру говорить о себе в третьем лице перед стаей. Старый вождь пять лет возглявлял

клан Песни Ветра и вот сегодня его трон ощутимо зашатался. Расшатывают его два

молодых вожака – Урах и Рорик – причем весь остальной клан не то, чтобы всецело на их

стороне, но уж не на стороне вождя – точно. Иначе бы он закрыл вопрос простой трёпкой,

заданной обоим претендентам. Но дела вождя настолько плохи, что обычные, честные

вержьи методы борьбы за власть ему уже не подходят, и он начинает интриговать. А

интриговать у вергов всегда выходит из рук вон плохо. Вот что тут – на Совете клана, на

котором обсуждается, фактически, один только вопрос: «начинать ли войну с людьми», -

делаю я, мало того, что человек, так и еще и егерь? Сидим мы – девять вожаков стай, пара

десятков простых вергов, из тех, что поопытнее и пяток молодых, которых вожаки себе в

преёмники прочат – на длинной узкой поляне меж двух отрогов Южных Карпат.

Живописные колонноподобные скалы разбросаны по округе, и десяток их расположены

вокруг нас почти правильным треугольником, называемым вергами «Пастью волка». В

центре, образованного сидящими вергами, полукруга – Йорх стоит. Ну и я с краешку