Цитадель тамплиеров

— Зачем спрашивать? Если бы что-то не получилось, вы начали бы разговор с оправданий. А что касается инцидента со стражей… Все просто. Я не ждал вас так рано, и была предупреждена дневная стража, а вы приехали на рассвете. Кстати, отчего такая спешка?

— Рвение, — быстро ответил де Труа, — я понимаю, насколько не дворянская черта — исполнительность, но…

— Не надо извиняться, когда не за что. Вы хорошо все сделали, а у нас немногие могут сделать что-то, хотя бы посредственно.

Шевалье ощутил в словах монаха едва уловимую двусмысленность. Или ему почудилось?

— Барон де Кренье ничего не передал на словах? — спросил брат Гийом.

— Нет, мы говорили с ним очень недолго! Может быть, он не успел.

— Впрочем, он и не должен был… — Вновь брат Гийом добрался до обомшелой стены капитула и с наслаждением грелся на солнце. — Возвращаюсь к теме наших тайн. Сегодня вечером вы, в числе еще нескольких десятков братьев, пройдете посвящение второй степени и узнаете, что представляет наш орден на самом деле.

«Ну вот», — подумал шевалье, погружая ладони в горячий мох.

— После этого мы сможем беседовать не только в этой роще.

— Благодарю вас, — сказал шевалье.

— Собственно говоря, благодарить вам некого, ибо сошлись некоторые обстоятельства. Да, обстоятельства. Хотите узнать, какие?

Шевалье скованно кивнул.

— Месяц назад умер граф де Торрож, Великий магистр нашего ордена.

— Я не знал.

— А об этом никто не знает. О его смерти будет объявлено сегодня на заседании великого капитула, где состоятся выборы нового Великого магистра. Месяц ушел на подготовку собрания европейских магистров ордена. Это главная причина, побудившая нас приобщить к делам ордена новых отличившихся и достойных рыцарей. Вас торжественно посвятят… За час до полуночи вы должны быть здесь в полном рыцарском облачении.

— В этой роще? — спросил де Труа, поглядев на пару белых колонн, обозначающих, по наводке прокаженного короля, начало пути в лабиринте, ведущем к Соломонову кладу.

— Здесь будет много народа, но ничему не удивляйтесь. И ничему — после того как вы оставите рощу.

— Вы говорите, что посвящение будет в том храме?

— Да.

— Спасибо, брат Гийом.

Опустив голову, шевалье де Труа медленно ехал по узкой улочке. Вот как устроена жизнь. Пока он рвался хоть в прихожую Храма, пока терпел унижения и побои, карабкался, срывая ногти, пока убивал, воровал, предавал и обманывал во имя цели, она оставалась недостижимой. И вот его тянут к ней, тайны тамплиеров сыплются под нож.

Не будь на территории капитула Соломонова клада и не будь ключа к нему, шевалье и не подумал бы являться на нынешние ночные бдения. И он обрадовался, что вытащил ассасинский кинжал из глупой башки де Кренье. Эту позолоченную улику лучше устроить на место здесь.

А что касается клада…

Во время выборов Великого магистра, на массовом празднестве, все сделать проще. Обстоятельства срабатывают сами.

Глава XXVI. В ожидании Раймунда

Седлай коня, — велел граф Раймунд Триполитанский оруженосцу, когда тот стянул на его спине последние ремни, крепившие наплечники. Многое может ныне решиться. По настоянию великого провизора всем военачальникам надлежало собраться к ночи в королевском дворце.

Д’Амьен полагал необходимым действовать строго по уложению Годфруа, дабы иметь дополнительный аргумент в будущих переговорах с курией, Филиппом-Августом, Ричардом Львиное Сердце, Фридрихом Барбароссой… Наготове и выборные. Участие выборных делегаций весьма усложняло конструкцию заговора. Многие говорили о том д’Амьену, но он был непреклонен.

Может, он прав, подумал гигант Раймунд, вдумчиво двигая правым плечом, — ему не нравилось крепление наплечника. Может быть, великий провизор прав, да, но он напрасно себя ведет, будто стал властителем Палестины. Передел власти начнется лишь после того, как бело-красный плащ будет втоптан в пыль Святой земли. Вмешаться в здешние дела не замедлит и сюзерен Раймунда — Филипп-Август. Если с арены уйдет король Бодуэн, что вероятно. И никому нельзя доверять.

В комнату вбежал запыхавшийся человек в пыльном балахоне.

— Фландо? — удивился граф. — Что ты потерял здесь, бездельник?!

— Час назад прискакал какой-то итальянец и заявил, что великий провизор предлагает нашей турме переместиться к заброшенным воротам.

— Почему его не повесили?

— Он знал сигнал.

Граф Раймунд выругался.

— Пока я жив, мои войска перемещаются только по моим приказам. Езжай туда, где я велел тебе быть.

Черный балахон кивнул и попятился.

Граф, раздраженно скалясь, подошел к окошку, за которым садилось огромное лихорадочно-красное солнце. Сушь. Две недели жара, ни капли дождя. Над городом кружила неощутимая пыль. Ее как бы поднимало над крышами города скопившееся под ними напряжение.

«Пора», — подумал Раймунд. Пора во дворец, пора действовать. Граф подошел к сундуку, обитому полосами железа, поднял крышку, достал два кожаных кошелька с константинопольскими цехинами. Может статься, что потребуются деньги. Королевская казна пуста, говорил д’Амьен. Не его ли стараниями? А может, оставить цехины здесь, под охраною?