Цивилизация

Так самое-то смешное, что забрать старый бабуин мелкого забрал, куда б он на хрен делся-то, но внутри-то ведь говно кипит — как же так, не уважают, падлы! И начал он тогда, говнюк эдакий, уже свою общину настропалять — типа, не ценят и не уважают ИХ в этом государстве, и надо, значится, всем им собирать свои манатки, да и возвращаться в Бетику — ага, на родину предков, дабы жить там честными и уважаемыми людьми, как и в старые добрые времена. Старейшины, конечно, от таких заявочек прихренели, а как дар речи к ним вернулся, так и объяснили ему как можно тактичнее, что тех старых добрых времён давно уж нет, и не от хорошей жизни оставили они римскую Бетику, и уж всяко не для того, чтобы теперь возвращаться обратно под римскую власть. Так эта обезьяна тогда, изобидевшись вконец, ничего лучшего не придумала, как в Большой Совет уже на общину свою нажаловаться — не уважают, падлы! Ох и смеху же было, когда разобрались, что к чему. Собственно, уже и тогда следовало бы изгнать этого урода взашей, но ох уж эти мне сословные понятия! Миликон объяснил нам с Фабрицием, что нас не поймут-с в Бетике, если мы человеку столь уважаемого рода не дадим всех шансов реабилитироваться. Ну, он тамошних «блистательных», конечно, имел в виду, без доброй воли которых попробуй-ка навербуй там очередную партию столь нужных нам новых переселенцев. Ну, раз тут такие дела, то куды ж деваться? Мы уже — в узком тарквиниевском кругу, конечно — обсуждали вопрос «несчастного случая», явно по кое-кому плачущего, и Васькин брался разработать план мероприятия, когда Априлис, в очередной раз утратив берега, снова САМ наступил себе на яйца. Ну, не без помощи, естественно, но клянусь Авосем, Хренио тут ни при чём.

Яблоко от яблони далеко не падает. Хоть и был его старший отпрыск воспитан пожёстче младшего, но гены, опять же, есть гены. Ну и спесь родовая, конечно, как же без неё. Воспитывал-то ведь кто? Полагая на полном серьёзе, что их община — это их вотчина, в которой они вольны творить всё, что левой пятке заблагорассудится, этот обалдуй одну девку по назначению оприходовал. Силой, как утверждала ейная родня, или по согласию, как клялся он сам, я не вникал, потому как нам ведь важно не это, а тот песок, в который ссут те верблюды. А суть там в том, что у той девки жених имелся, который и предъявил вождёнышу претензии, а тот, будучи под мухой и изобидевшись на эдакое неуважение, взял, да и зарезал оппонента. Вождёныш, конечно, уверял, что это был честный поединок, но следствие его версии не подтвердило. Собственно, непременной виселицы община и не требовала, соглашаясь на изгнание, и не упрись Априлис рогом, стремясь любой ценой оправдать наследника, так шансы отделаться малой кровью у него были — всё-же потомок уважаемых в народе тартесских царей. Заплати он щедрую виру семье той девки, заплати в несколько раз щедрее семье убитого — не обеднел бы от этого. Приговори он непутёвого сына к изгнанию — сохранил бы, скорее всего, и доверие общины, и зауважали бы его куда больше, а там, через пару-тройку лет, глядишь, и упросил бы людей простить дурня. Но в нём взыграла спесь — не уважают, падлы! Судья я вам или не судья?! Как приговорю, так и будет, канальи! Ну а старейшины такого подхода к правосудию тоже не поняли и вынесли нетрадиционное для столь патриархального социума решение — «судью на мыло».

Ну, это я утрирую, конечно. Даже импичмента, говоря современным языком, ему на тот момент ещё не объявили, а просто высказали «фу», то бишь дали отвод вот на этот конкретный судебный процесс, а вот когда он буянить по этому поводу начал — вот тогда уж, слово за слово, и импичмент он свой схлопотал. Ну и кинулся после этого — ага, уже по привычке — в Большой Совет жаловаться. Ну, там уже знали, что каждое его слово проверять надо, так что разобрались быстро, импичмент признали, а общине посоветовали нового вождя себе выбрать. Община, пока разбирались, свой суд таки провела и уже всё семейство Априлиса к изгнанию приговорила, тот как прознал об этом, снова жаловаться метнулся, уже к Миликону лично обращаясь, но наш царёк — молодец, и без всякой нашей подсказки на Хартию сослаться сообразил. Ведь принимали же её? Присягать на ней его самого при коронации заставляли? А в ней ведь что сказано? Что ВСЕ подданные нового турдетанского государства имеют права и вольности, на которые государственная власть посягать не вправе. А все — это все, а не одни только «блистательные», как некоторым тут, возможно, кажется. Ох и ржали же мы, едва только выйдя на улицу после того заседания Большого Совета!