Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

Этот переход от натуральных к денежным параметрам планирования перевел всю систему мировосприятия советского управления на денежный, то есть объективно буржуазный лад и вполне естественным образом привел к его исключительно быстрому по историческим меркам буржуазному перерождению и, затем, к самоуничтожению [18].

С узко политической точки зрения связанная с этим проектом активизация внешних контактов позволяла Брежневу создать в качестве личной социальной базы качественно новый пласт советской управленческой и, шире, общественной элиты, ориентированный прежде всего на внешнеэкономические отношения с Западом. (Этот пласт был окончательно сформирован наращиванием экспорта нефти и газа в рамках созданного США механизма нефтедоллара и уже к середине 70-х годов превратился в ударную внутриполитическую силу уничтожения Советского Союза, – так называемых «внешторговцев»,

– обеспечив затем стремительное продвижение к власти Горбачёва и его самоубийственную политику)

Однако, как только «проект Маунтбеттена» развился до такой степени, что стал заметным со стороны, его вполне закономерно и неизбежно взяли под контроль США как качественно более сильный, чем Англия, участник международной конкуренции.

В результате советское золото стало ресурсом реализации антисоветской политики (в том числе и силами самой советской элиты) ещё в большей степени, чем российское золото, вложенное в ФРС и ставшее уже через три года после этого ударным инструментом сокрушения Российской империи (с предельной наглядностью схема использования стратегами Запада советских ресурсов, непосредственно управляемых неизбежно близорукими советскими тактиками, в антисоветских целях видна на примере Солженицына [17]).

Существенно, что российское золото, вложенное в ФРС, хоть никогда и не было возвращено, но всё же в стратегическом плане сработало на интересы России, хотя уже и в совершенно другую историческую эпоху. Насколько можно судить в настоящее время, именно его наличие, равно как и опыт тайного сотрудничества с Россией (в том числе всё в том же деле создания ФРС) во многом побудили США оказать закулисное давление на европейские банки для возвращения Советскому Союзу личных средств царской семьи для проведения индустриализации, жизненно необходимой для восстановления американской экономики в ходе Великой депрессии [30, 59, 78].

Советское же золото, вложенное в «невидимую империю» офшорного банкинга, работало исключительно против интересов не только Советского Союза, но и наследовавшей ему постсоветской России. Вероятно, в системном отношении это связано с тем, что Россия после горбачёвщины, в отличие от постреволюционного Советского Союза, оказалась не в состоянии обеспечить самостоятельное развитие и потому с исторической точки зрения осталась полностью бесперспективной как экономический партнер и заведомо безнадежной как партнер стратегический, прочно закрепившись в положении экономической и, соответственно, интеллектуальной колонии – сначала «совокупного Запада», а затем, под влиянием начатой тем политики уничтожения России, «совокупного Востока» и даже отчасти «глобального Юга».