Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

А затем оказалось, что за спиной «олигофрендов» стоит не только подчинившее их к концу первого срока правления Путина (однако затем во многом опять подпавшее под их влияние) российское государство, но и главный субъект современного всемирно-исторического развития – глобальные монополии (прежде всего финансовые), оформившиеся к началу третьего тысячелетия со своими политическими и, что не менее важно, культурными представителями в глобальный управляющий класс (см. параграф 11.5).

В результате от службы свободе и индивидуальности российские либералы за считанные годы и, как правило (в силу низкой личной культуры и отсутствия привычки рефлексии), незаметно для самих себя, в силу простой повседневной политической целесообразности перешли на службу глобальным монополиям. Те из них, кто по любым причинам (от глупости до порядочности) не осуществил этот переход, с неизбежностью лишились своего влияния и либо были выброшены с политической арены, либо перестали быть либералами и, осознав, что интересы народа и цивилизации выше интересов их частных элементов, какой является отдельная личность, тем или иным образом, в той или иной форме перешли (или хотя бы попытались перейти) на службу народу.

Оставшиеся же либералами к настоящему времени (и даже к концу 90-х годов) уже достаточно давно, ещё на стадии служения олигархии (и тем более в последующем, на службе у неизмеримо более жестких и жестоких глобальных монополий) растоптали свои исходные ценности и полностью расстались с их содержанием.

Вместо защиты прав собственности как таковой они стали защищать исключительно собственность своих хозяев, последовательно отрицая право собственности всех остальных. (Стоит напомнить, что российская приватизация была ужасна не только нарушением закона, массовым ограблением людей, разрушением социальной сферы и производственных предприятий, но прежде всего именно отрицанием права собственности как таковой и тотальным разрушением этого права как основополагающего в условиях рыночной экономики общественного института, –

за которым обычно с неизбежностью следовало и физическое разрушение самой этой собственности)

Вместо свободы конкуренции российские либералы стали под её флагом защищать исключительно свободу монополий, которым они служили, злоупотреблять своим положением, разрушая тем самым всё вокруг себя, – то есть стали защищать свободу конкуренции монополий с зависимыми от них участниками рынка и свободу самих этих монополий подавлять в зародыше (причём на практике – любыми в прямом смысле слова методами, включая откровенно криминальные) любую попытку кого бы то ни было конкурировать с ними.

Вместо защиты свободы слова либералы стали защищать свободу слова исключительно своих олигархических хозяев, а затем и хозяев в виде глобальных финансовых монополий, всевозможными способами затыкая рты всем, чьи слова хотя бы теоретически могли доставить им хотя бы неудобства. (Отнюдь не случайно цензура в прямой и явной форме – в виде «премодерации» без внятно обозначенных заранее и общеизвестных критериев – вплоть до начала специальной военной операции существовала в Рунете исключительно в одном-единственном месте: в блогосфере на портале самого либерального российского медиа, «Эхо Москвы»)

Этот перечень можно продолжать практически бесконечно: в отношении всех без какого бы то ни было исключения исходно либеральных ценностей, в отношении всех принципов «либерализма по Вольтеру», растоптанных и полностью отмененных уже «либерализмом по Керенскому», не говоря уже о торжествующем и по настоящее время (причём отнюдь не только в превращенной в как минимум экономическую колонию России, но уже – самое позднее, со времени начала антитрамповской истерии, то есть с 2016 года, – и в США) «либерализме по Березовскому».

Эволюция либералов, поставив их во всём современном мире (а далеко не только в одной России) на службу глобальным монополиям (причём не производственным или хотя бы торговым, а прежде всего финансово спекулятивным), обернулась их всеобъемлющей деградацией и сделала их деятельность несовместимой с самим нормальным существованием и развитием человеческих обществ, неумолимо разрушаемых этими монополиями.