Цивилизация [с иллюстрациями]

– В нашем – нет. Оно у нас маленькое, и все большие люди в нём на виду и на слуху. И если какой-то из них вдруг оказывается недостойным, то это быстро становится известно всем, и кому он тогда такой нужен? Зачем другим общинам нужен такой вождь, которому отказала в доверии его собственная?

– Но ведь это же безобразие! Куда смотрел царь и куда смотрели вы? Как можно было позволить каким-то простолюдинам низложить благородного человека?

– А как можно было не позволить? По древним тартесским ещё законам община вправе ВЫБИРАТЬ себе вождя, и если люди выбрали – так тому и быть.

– Ну так это же были древние законы, когда благородных людей было мало.

– Верно, законы – древние, но кто их отменял?

– Так давно ведь надо было отменить! Куда ваш Большой Совет смотрел? Это что же получается, что по этим законам и Я должен угождать этим канальям, да ещё и до самой смерти, чтобы после неё новым вождём выбрали МОЕГО сына, а не какого-то там сиволапого мужика с репейниками в волосах? – судя по одобрительным кивкам других кордубских "блистательных" и их малолетних отпрысков, они думали примерно так же. Ну, за исключением разве что Трая, стоявшего чуть поодаль и сокрушённо разводившего руками – типа, я же предупреждал тебя, что разговор с ними ожидается неприятный.

– Ты не у нас в Оссонобе, блистательный, а у себя в Бетике, и если эти древние законы Тартесса здесь не соблюдаются, то чего ТЕБЕ бояться? У нас же – народ-войско, как и в древнем Тартессе, а народ-войско вправе иметь тех вождей, которые ему угодны.

– Но разве войску не приличествует дисциплина? А какая же это дисциплина, когда эти мужланы САМОВОЛЬНО меняют вождя, даже ничьего позволения не спросив?

– А чьё дозволение им нужно во ВНУТРЕННИХ делах их общины?

– Но ведь так же не делается! Есть царь, есть вы, правительство, есть и Большой Совет наконец! Кого из вас они спросили? Как вы могли стерпеть такое самоуправство?

– Мы не нашли в их действиях нарушений законов. Имуществу Априлиса вреда не нанесено и препятствий к его вывозу не чинилось, как и к продаже им недвижимости. А должность вождя – выборная, и тут община в своём праве. Какие у нас основания для вмешательства, если община не нарушила ни одного закона?

– И что это значит? Что всё в порядке? Какое-то грязное мужичьё обездоливает благородного человека, а для вас – всё хорошо?!

– Не всё, конечно. Очень нехорошо то, что потомок столь прославленных царей оказался недостойным своего благородного происхождения. Это как же нужно было себя показать, чтобы при всём уважении к его роду и сословию люди отказали ему в доверии? Ещё хуже то, что своим поведением он опозорил не только себя и не только своих детей, но и всё сословие "блистательных". Хорошо ли было бы опозорить и само государство, нарушив законное право общины и вступившись за недостойного человека?

– Недостойного?! – мой именитый оппонент едва не задохнулся от возмущения, – А выбранный ими вместо него какой-то мужлан, значит – достойный?!

– Ну, не какой-то, а ветеран нескольких военных кампаний и центурион, войску известный и сослуживцами уважаемый. Какое достоинство ещё нужно?

– А благородство происхождения?! Ты же и сам, досточтимый, хоть и не нашего блистательного сословия, но тоже ведь благородный человек и должен бы это понимать!

– Потому и омерзительно, что понимаю. Что может быть омерзительнее, чем родовитый аристократ, ни во что не ставящий честь и позорящий своё сословие?

– Ну хорошо, пусть Априлис и не самый лучший из нас, но разве мало у вас в Оссонобе других блистательных? Есть же младшие сыновья других вождей, немало таких и у нас в Бетике – почему они не обратились ни к царю, ни к вам, ни к Большому Совету с просьбой дать им достойного вождя из благородных? Ну не простолюдина же выбирать, тёмного и безграмотного! Ну какой из него вождь! Да разве он умеет управлять людьми?

– Ну, не такого уж и безграмотного. Читает он, правда, по слогам, но уверенно, а пишет хоть и коряво, но разборчиво. Для человека, научившегося этому на привалах в военных походах у грамотных сослуживцев, это немалое достижение. Научился этому – научится и другому. А что до управления – разве не справился он с центурией солдат?

– Так ведь это же совсем другое дело, досточтимый! Солдатами надо просто командовать, а вождь общины – это же ещё и судья! Это же уметь надо!

– В его послужном списке участие в трёх военных трибуналах – он знает, по крайней мере, как это делается, а в остальном – подскажут старейшины.

– И самой общине не стыдно иметь такого малограмотного вождя? Он что, и в Большом Совете её теперь представляет?

– Да, как и все вожди общин, он – член Большого Совета.

– Уму непостижимо! Простолюдин – вождь?! В старые добрые времена такого не было! И куда только мир катится…

– Ничего, я тоже малограмотный, – утешил я его, – Трай вон с трудом разбирает мои каракули, – тот ухмыльнулся, поскольку мой почерк и в самом деле на каллиграфию не тянул, особенно этими похожими на руны иберийскими кракозябрами.